раньше такого не делал.
Она смягчается.
– Ну, все когда-нибудь бывает первый раз. – Она берет меня за руку и ведет наверх. – Хочешь, я тебя свяжу? Некоторые не могут без этого расслабиться.
– Спасибо, мне и так хорошо. Предпочитаю свободу.
Наверху она спрашивает меня, как я насчет теста. Я сначала думаю, что она про деньги, но она смазывает руки и берется за мой орган с двух сторон, говоря, что сейчас будет его месить, как тесто. В первые мгновения в этом чувствуется что-то медицинское, но не так чтобы неприятное, а потом она берет его в рот, и я честно не думал, что это может быть так легко. Клер никогда не хотела его сосать – говорила, что у меня яйца пахнут сыростью.
И тут хлопает входная дверь.
– Мам, привет!
Рот сползает с меня, но рука держит крепко, будто чтобы не дать крови уйти.
– Тэд? – спрашивает она.
– Брэд, – отвечает ее сын, несколько обескураженный.
– Привет, деточка. У тебя все нормально? – говорит она туда, вниз.
– Клюшку забыл хоккейную.
– Ага, беги, потом увидимся. Да, я печенье испекла, на столе в кухне. Возьми себе.
– Пока, мам!
И дверь снова хлопает.
Мгновением раньше мне казалось, что меня инфаркт хватит, но женщина возобновляет свою умелую работу, и ощущение проходит моментально.
Я приезжаю домой, долго сплю и начинаю думать о завтрашнем дне. Наконец мне есть чем заняться, есть на что потратить время. Я собираюсь это делать каждый день. Вставать пораньше, с шести утра до полудня работать над Никсоном, обедать каждый день с новой женщиной, возвращаться домой, гулять с Тесси и как следует отсыпаться ночью.
Один сеанс, раз в день. А не попробовать ли два раза – обед и ужин – в те дни, когда у меня нет занятий? Нет, это было бы несколько слишком. Лучше размеренно, установить режим – как спортсмен для тренировок.
«Насколько далеко ты согласен?» – пишет одна женщина.
«В смысле?» – не понимаю я.
«Ехать насколько далеко».
Тут тонкий баланс. С одной стороны, не хочется слишком близко к дому – во избежание нечаянных встреч. С другой – мне неожиданно приходится думать о времени. У меня есть работа, и я не хочу проводить целый день за рулем. Это захватывает – все вместе, от домов и участков, на которых они стоят, и до различных вариантов меблировки и дизайна. Не больше двадцати пяти миль, это представляется разумным.
Как-то раз при уходе одна женщина хочет мне заплатить.
– Нет-нет, – отказываюсь я. – Мне было только приятно.
– Я настаиваю.
– Не могу. Тогда это получается как работа, как…
– Проституция, – подсказывает она. – Именно это я ищу. Мужчину, который способен взять за это деньги, ощутив и удовольствие, и падение.
– Не могу. Я это делал для себя, для собственного удовольствия.
– Да, – говорит она. – Но чтобы я получила удовольствие, я должна тебе заплатить.
