пассажирская дверь, оттуда выходит человек азиатской наружности и держит в руках белый квадратик. Записка!
– Что вам угодно? – спрашиваю я.
– Меня весьма достал человек, который тут живет. Вы его знаете?
– Кто это?
– Некто Сильвер.
– Я Сильвер.
– Где вас носит? Я вам оставляю сотни записок, как забытая любовница!
– Каким образом это со мной связано?
– У меня для вас большая посылка. Я многие недели езжу тут с вашим барахлом. Надо бы дополнительную плату взять.
– Что за барахло?
– В моей машине ящики вашей жизни. Куда их вам?
– Ящики моей жизни?
– Барахло из вашей квартиры.
Он открывает задний борт фургона.
Азиат и его напарник вносят в дом коробку за коробкой. В гостиной у дальней стены они возводят новую стену из коробок, несут еще и еще, и комната превращается в инсталляцию, в декорацию пещеры. Что поразительно – все коробки совершенно одинаковые: белый картон без маркировки, каждое ребро на четырнадцать дюймов. Если у меня и был какой-нибудь предмет, не влезающий в эти габариты, мне его уже никогда не увидеть.
Я расписываюсь за доставку и даю каждому по двадцать долларов.
– После такого трудного, это нам все?
– Я потерял работу, – говорю я. – И жизни у меня тоже нет.
Не могу начать распаковывать. Могу только продолжать делать то, что делал, – возвращаюсь во двор. Когда темнеет, захожу в дом, делаю себе сандвич, достаю одеяло и подушку и снова на улицу. Тесси не хочет – она свернулась на своей лежанке и отказывается шевелиться.
Я сплю один в шезлонге на заднем дворе. Никогда раньше не спал ночью на улице. Всегда хотелось, но, честно говоря, боялся. А сейчас я думаю: а что такого? Мне совершенно нечего бояться. На самом деле я даже стал человеком, которого боятся.
Рано утром, когда выгуливаю Тесси, все еще в той же одежде, что накануне, только теперь мятой и потной, меня замечает вчерашний коп. Останавливает свою патрульную машину и спрашивает, что я тут делаю.
– Собаку выгуливаю.
– Где вы живете?
– Вон там, – отвечаю я.
Он меня провожает до дома и, похоже, недоволен, когда я достаю из-под искусственного камня запасной ключ, чтобы войти в дом.
– Сейчас почти никто запасным ключом не пользуется, – говорит он.
Я пожимаю плечами, открываю дверь. На полу записка: «Ты гад. Ты еще заплатишь».
Я показываю полисмену инсталляцию «Моя жизнь» из белых картонных коробок. Провожу для него экскурсию по дому, в спальню наверху, объясняю, почему нет ламп при кровати. Указываю в сторону кабинета Джорджа, где много семейных фотографий из «старых добрых времен», что бы это ни значило.
– Похоже, вы на своем месте, – говорит коп, уходя. – Берегите себя.
Это происходит чуть
