проще, чем пытаться осознать, что миру конец, а в его голове поселилось чужеродное Нечто, которое звало к себе и превращало его из слабого обрюзгшего подростка в новое непобедимое существо.
Городской ландшафт начал сменяться промышленными постройками, заброшенными гаражами, станциями техобслуживания и шиномонтажа.
Глаза Фимы видели многокилометровые пробки и мерзость запустения. Видел спящих возле будок собак на цепи и птиц валяющихся возле телефонных столбов.
Фима не знал точно, длится ли всё ещё тот день, когда он проснулся в зоопарке, или давно начался другой? Его ноги шли и шли, когда он больше не мог, то ложился прямо на землю и лежал с закрытыми глазами. Спал ли он, или не спал – мальчик тоже не мог сказать. У него обозначилась цель, ориентир – крохотная лиловая капелька перед глазами, напоминавшая соринку, которая указывала путь.
Нужно было всего лишь идти и слушать голос, который уже привычно повторял: «Иди ко мне. Иди. Мы поиграем. Ещё».
Неизвестно когда, неизвестно в каком месте Фима вышел на пустую трассу и побрёл по обочине.
Серые небеса не давали никакого ответа – утро ли сейчас или ранний вечер. Одно Фима мог знать точно: он понемногу забывал лицо мамы. Голос бабушки и отца, он забыл ещё раньше. Но с последним воспоминанием ему всё ещё не хотелось расставаться. Портрет матери становился нечётким, размывчатым, как картинка в пикселах, не полностью загрузившаяся из-за плохого интернета.
Зато, Фима не забыл ни одной компьютерной игры, в которую играл. Помнил все уровни, все локации, все виды оружия и каждого своего врага.
Воспоминания о них отвлекали его от холода и утомления.
– Остановись, – повелел голос.
Нет. Ничего он не велел, просто произнёс это тем же нечеловеческим, однообразным тоном.
Фима встал. Прислушался. Раньше, он никогда бы не расслышал такой далёкий звук – где-то вдали тарахтел мотор, даже, два мотора.
Мальчик повернулся, поднял руку и выставил кверху большой палец.
Через минуту из-за поворота выехало два автомобиля: один – огромных размеров джип, другой – крохотная розовая малолитражка. Их карикатурный вид мог бы рассмешить Фиму, если бы он не разучился смеяться.
Попутчик
Никанор Степанович широко зевнул и потёр ладонью затылок, чтобы не уснуть за рулём. Мелкая снежная крупа летела в лобовое стекло. По краям дороги мелькали убелённые ели. Трасса не петляла и почти не поворачивала. Её однообразная прямота усыпляла.
– Может всё-таки сменить вас? – спросила Майя с заднего сиденья. Она сидела у окна и явно скучала – на плече спала Лиза. Вновь обретя маму, она не отходила от неё ни на минуту.
– Если я на что и гожусь в этом нашем предприятии, дочка, – отвечал Саблин. – Так только баранку крутить.
– Не думаю, что вы нужны нам только для этого, – раздался скрипучий голос, и в проёме между сиденьями появились сначала острые усы, а затем
