которому отец щедро отвешивает тумаков за непослушание. Так что никаких привязанностей. А роль матери заключается только в том, чтобы родить и дальше исполнять техническую часть родительской функции. То есть, кормить, обувать, одевать и следить, чтобы ребенок дожил до совершеннолетия.– Так что? Мне везти ее? – настаивает Фиона.
– Я так понимаю, ты уже все решила, – недовольно бурчу я.
– Да, – ее губы растягиваются в широкой улыбке. – Просто подумала, что вам было бы неплохо познакомиться.
– Тебе не кажется, что знакомиться с матерью в тридцать четыре года поздновато?
– Это никогда не поздно. Офигеть! Тебе тридцать четыре! Кьяра, а тебе сколько лет?
Она давится едой и прокашливается. На глазах выступают слезы.
Моя сестра, похоже, мастер задавать неудобные вопросы. И, думаю, Кьяра разделяет мое мнение, потому что отвечает не сразу. Сначала откашливается, бросает на меня испуганный взгляд, а потом отвечает:
– Двадцать.
– О, такая малышка, – умилительно бормочет Фиона, отчего на щеках Кьяры проступает яркий румянец. – А мне двадцать семь, – добавляет, хотя ее никто и не спрашивал.
Когда после обеда моя сестра нас покидает, я запираю за ней дверь и иду на кухню, где Кьяра моет посуду.
– Может, давай я? – предлагаю, прислонившись бедром к столешнице и глядя на профиль Кьяры.
– Нет. Я люблю мыть посуду. И готовить. Вообще все, что связано с кухней, мне нравится.
– Я заметил. Ты очень вкусно готовишь.
Она поднимает голову и серьезным взглядом ощупывает мое лицо.
– Завтра приедет твоя мать. – Я киваю. – Мне нужно спрятаться или ей ты тоже доверяешь?
– Кьяра, у меня к тебе есть одна просьба… – Внезапно меня осеняет, что я могу использовать историю Кьяры, чтобы открыть глаза Виктории на ее мужа. – Ты могла бы рассказать моей матери свою историю?
– Нет! – резко отрезает она. – Чем больше людей знают обо мне, тем выше шанс попасться.
– Я смогу защитить тебя от них.
– Ты не понимаешь! Нет! Я против!
– Ладно, – поднимаю руки, будто сдаюсь. – Тогда завтра тебе нужно будет спрятаться.
И Кьяра прячется. Ровно в четырнадцать ноль-ноль она скрывается на втором этаже, а я иду к входной двери, чтобы впустить в дом сестру и женщину, которая называет себя моей матерью.
Глава 15
Аарон
Виктория топчется у двери, когда я запираю ту, зато Фиона не тушуется, сразу идет в гостиную. Окидывает ее взглядом, вероятно, ища там Кьяру.
– Проходи, – бросаю Виктории, а сам иду к сестре. Сажусь на диван и жду, пока в кресла напротив приземлятся мои посетительницы.
Виктория внимательно смотрит на меня полными слез глазами. Ее взгляд мечется по мне от макушки и до пят, словно она пытается вобрать картинку целиком. Или, может, запомнить, как я выгляжу.
