мы и добрались до печальной развязки, где двадцатиоднолетний Грегори остается под попечением деспотичного отца и давлением не отстающей матери. Вы спросите, как я так всех рассудил? Пройдёмте со мной в поместье, где нам милостиво показали комнату главного наследника многомиллионного капитала. И не одного!».
Широкое мраморное крыльцо, каменная дорожка к нему и витражные трехметровые двери во всю стену шириной. Именно из них вышел на улицу высокий светловолосый мужчина в костюме.
– «Добрый день, сенатор Джеральд, – ведущий, – мы записывались на три часа. Мы журналисты Фратрии, которые хотели бы узнать о вашем сыне…».
– «Я тороплюсь, – только и ответил шагающий к подъезжающей четырехместке мужчина, – делайте, что хотите. Спросите всё у управляющей, и не донимайте меня».
– «Но сенатор Джер… – пока мужчина уже уезжал подальше отсюда, – гостеприимно и приятно, – пробурчал ведущий, – что нам вообще может рассказать управляющая?».
Смена кадра. Теперь внутренне убранство дома стало видно – лепнина на потолке и стенах, колонны, все тот же мрамор, витражные окна и диванчики на гнутых ножках по периметру коридора.
– «Молодой господин спокоен, добр и улыбчив, – вещала женщина в синем костюме, – умен и не напыщен, как его мать! – она фыркнула, – прошу прощения, мы здесь все не очень любим про неё говорить. Настоящая хамка и ханжа! Даже когда мальчик сюда сбежал, мы думали, что её кровь точно заговорит его голосом. Но нет, молодой господин не разочаровал ни отца, ни тех, кто здесь работает. Рассудителен, мягок и способен. В особенности радует, что копирует отца, отстранившись от стараний матери. Ох, и как же она натрепала господину и нам нервы!».
– «Это комната Грегори? – удивленный голос ведущего, – здесь… простовато».
Камера передавала пустые белые стены, одинокий шкаф, односпальную кровать и стол. Какие-то совсем обычные, по сравнению с теми диванами в коридоре.
– «Господин Джеральд предпочитает строгость во всем, – дёрнула щекой управляющая, пока камера плавно съезжала из-за стены комнаты Грега в коридор – вычурный и богато обставленный, – два часа вечером в ванной даётся свет. В остальное время господин должен справляться со своими нуждами вовремя».
Я прижала Десмонда сильнее. У них там казарма что ли? Что за ужас?
– «Х-хорошо, благодарю вас за рассказ, – сбегал ведущий, – м, последний вопрос – что сделала сенатору Ормега-старшая?».
– «Просто поговорите с ней, – поджала губы управляющая, – услышьте слова, которыми она говорит. Вы всё поймете сразу. И узнаете почему невозможно жить в том аду, который она расправила вокруг себя».
Чёрный экран.
– «Снимаете? – улыбалась во весь экран Ормега, – к-хм… тогда я начну сама. Не нужны мне ваши вопросы – я и так всё расскажу. Что было? Этот
