же не выносишь закрытые пространства, даже в карете никогда не ездишь, только верхом, а тут добровольно отправляешься в путешествие на корабле. Нет, я понимаю, что постоянно сидеть в каюте тебя никто не заставит, ну а если шторм начнётся?
Это-то его и беспокоило. Последний год Дэнзет провёл в Тсалитане – в должности посла Акильфадии при дворе местного правителя. Это был, пожалуй, самый спокойный год в его жизни. Обязанностей Вея и Маркус Колехорты на своего друга возложили не так уж и много – ему полагалось представлять интересы своего королевства, наблюдать за изменениями в отношении Тсалитана к союзникам и торговым партнёрам, а также время от времени выкупать рабов у Гильдии работорговцев или текущих владельцев. Преимущественно этими рабами были члены каких-нибудь знатных семей, и за них ратовали богатые родственники, поэтому с финансовой точки зрения подобные вопросы решались быстро и без проблем. Сложнее было отыскивать попавших в рабство простолюдинов – особой ценности они не представляли, с ними не церемонились, а пути перепродажи порой уводили Дэнзета из Тсалитана на другие острова. Но он не занимался этим сам. Для такой работы у него имелись доверенные люди, которые за приличное жалование колесили по всей Сальсирии, выполняя сложные и опасные поручения нанимателя. Они выкупали рабов и переправляли их в Акильфадию без участия в этом господина Уартхола, но в этот раз доверить ценный груз Дэнзет не мог никому. Селин права – недельное путешествие в маленькой каюте на торговом судне могло вновь разбудить демонов в его душе. В последние месяцы приступы ярости случались крайне редко, потому что Дэнзет старательно избегал темноты и ограниченного пространства, но на корабле это действительно очень сложно, особенно если начнётся шторм.
– Прости, но и об этих моих делах тебе тоже знать не нужно, – ответил он Ланселине. – Если хочешь, можешь оставаться здесь гостьей до моего возвращения.
Селин обиженно надула губы и проворчала:
– Тайны, тайны… Когда-нибудь они поглотят твой разум целиком, и ты перестанешь понимать, что нужно держать в секрете, а что можно рассказать. Любовь моя, так нельзя. Должен же быть в этом жестоком мире хотя бы один человек, перед которым ты можешь раскрыть душу, не опасаясь предательства.
– Он есть, – подтвердил Дэнзет. – Их даже четверо.
– Если ты о своих акильфийских друзьях сейчас говоришь, то я не об этом, – лениво отмахнулась от него Селин. – О другой духовной близости речь. О гораздо большей степени доверия, чем может быть между друзьями.
– Любовь… – криво усмехнулся Уартхол. – Ну конечно. Как же я сразу-то не догадался?
– Любовь… – вздохнула Ланселина.
Она снова перевернулась на спину и раскинула руки в сторону. Уставилась в полог балдахина мечтательным взглядом. Ещё раз громко вздохнула и при этом будто бы нечаянно сдвинула ткань на своей груди, пытаясь завлечь Дэнзета в чувственную игру. Хорошая актриса. Красивая и умная. Насквозь лживая, но ничего другого от жрицы Храма Даар ждать и нельзя было. Наблюдая за
