Большую часть я не увижу вообще никогда. Сдохнут в какой-нибудь канаве после перестрелки. И только единицы ходят ко мне регулярно. Зато это – самые мои лучшие клиенты, которым я всегда готов поколдовать выше оплаченного.
– Как я? – я насмешливо выгнул бровь и Вик швырнул в меня комком грязных бинтов.
– Нет, ты – просто идиот. Эталон беспросветной тупости. Работать двадцать пять лет копом в городе, где до гребаного двадцатипятилетия доживает, хорошо, если каждый шестой. И при этом не уйти в спокойную офисную работу, на повышение там, куда-нибудь… Это только ты можешь! Сколько раз ты оказывался у меня на столе? – Вик поймал брошенные мною обратно бинты и замер, ожидая ответа. Я попытался прикинуть, но быстро сбился со счета.
– Кажется, больше пятнадцати…
– Сорок восемь! Сорок восемь гребаных раз! У меня твоя медкарта толще, чем стоящая рядом история Детройта, – перебил меня друг и я хмыкнул недоверчиво. – А ты не хмыкай, я ведь не шутки шучу. – Вик вдруг успокоился, некоторое время молча перебирал инструменты, очищая их и складывая в бумажные пакеты, а потом обернулся на меня. – У тебя же отпуск? Первый и последний отпуск перед пенсией. Может, угомонишься? А то все похоже на старый фильм.
Я, улыбнувшись, отрицательно покачал головой, с сожалением глядя на товарища. Это он еще не знал, зачем я вообще поперся к мотелю… Разговор, в разных вариациях, проходил уже не первый раз за последние полтора года и каждый раз заканчивался одинаково. То есть – ничем. Так и в этот раз, Вик в очередной раз смерив меня тяжелым взглядом, не стал продолжать эту тему, удостоверившись, что я безнадежен. И, что греха таить, он был в определенной степени прав.
Собрав результаты в стопку, я еще раз поблагодарил всё еще мрачного друга и, убрав пластиковые листы в выданную им папку, отправился домой, благо, идти тут было минут пятнадцать дворами. Может быть, кто другой и побоялся бы идти таким маршрутом в ночное время, но это был мой район, который я знал так же хорошо, как собственную квартиру. А что до Зверей, которые тоже считали этот район своим… Награда за мою голову среди их банды снова была снята, а без приказа своих старших эти громилы, даром что изображают из себя злобных животных, не станут ко мне соваться. Да и к любому другому копу.
Небоскреб встречал меня привычным жужжанием установленной в вестибюле на первом этаже турели и взглядами охраны. Молча кивнув знакомым рожам, которые ответили мне тем же, я поднялся на лифте на двенадцатый этаж и, помедлив, как и всегда, вошел в квартиру.
Пусто.
Пусто и темно.
Как и все последние десять лет.
Дверь за моей спиной с тихим жужжанием закрылась, мигнув зеленым огоньком и отрезая от внешнего мира.
Разувшись, я положил папку на свой рабочий стол, повесил плащ на вешалку, и прошел через комнату к окну, бросив короткий взгляд на полку, где светлым пятном выделялась стоящая в рамке фотография Элен.
Мне не нужно было включать свет, чтобы найти то,
