любовь.
Вдруг мой правый глаз задергался, странное чувство возникло внутри. Словно он взбесился и пытается смотреть не на красотку Мерсади, а куда-то еще, в толпу. Проклятый глаз, но не в такой же момент!
Мерсади прикладывает руку ко лбу. Взгляд её на секунду становится туманным.
– Что-то случилось? Все хорошо, солнце мое? – спрашиваю я у неё.
– Да. Не могу понять, что не так. Будто во лбу что-то пошевелилось. Странное чувство.
– Странное чувство. Хм. Не поверишь, но у меня оно тоже на секунду возникло.
Я огляделся. Вокруг были лишь зеваки. Рабочие, горожане, среди них какой-то потрепанный ребенок бегает. Пожимаю плечами, и мы идем дальше.
– Знаю я одно отличное заведение на Сант-Растиньяке. Не хочешь зайти туда? – предлагаю я своей любимой подруге.
Ну вот опять. Опять дергается. Это от холода что ли? Сейчас он словно вовнутрь заворачиваться стал, будто за спину мне хочет посмотреть. Подруга снова подносит руки ко лбу. Холодок пробегает по спине. Оборачиваюсь.
Позади нас вижу я того паренька, которого видел в толпе. Потрепанная старая одежда, дырявая обувь, лицо, замазанное грязью. Большие яркие глаза. Он машет мне рукой.
– Мистер, миледи, – окликает он нас, – вы, кажется, обронили.
С этими словами он достает из кармана золотое кольцо с рубином. Боги, это же кольцо, которое я недавно подарил Мерсади. Да оно же стоит гору денег. Несколько месяцев на него откладывал.
– Откуда оно у тебя? – спрашиваю я его.
– Когда вы проходили рядом, я услышал звон. Вот. Опустил глаза, увидел колечко на земле. Держите, миледи, – он подает его Мерсади.
– Спасибо большое, милый, – она гладит его по голове.
– Действительно, – благодарю его я, – спасибо, малец. На, держи в благодарность.
Даю ему пару гюнов и хлопаю по плечу. На секунду слышу странный шум в ушах, будто звон. Мальчик радостно улыбается. Смотрю на Мерсади, она тоже улыбается. Как мила её простоя и нежная улыбка. Но что это? Она плачет? Вижу, как две блестящие слезинки скатываются по её румяным щекам.
– Милая, ты плачешь? – недоуменно спрашиваю я.
– Что? Нет, все хорошо. Подожди, Винсент, это же ты плачешь.
Влага стекает по лицу из глаз. Касаюсь рукой и понимаю, что действительно плачу. Шум снова появляется в голове. В этот раз он не исчезает. Он похож на далекое церковное пение. Такое чудесное. Такое печальное.
Тем временем Мерсади еще сильнее стала плакать.
– Что происходит, почему я не могу себя контролировать, почему я плачу? – вопрошает она.
Я беру её руку, чувствую, как часто бьется её сердце. Секундная вспышка в глазах. Еще одна. Пение все ближе, красивое и пугающее. Теперь оно больше похоже на крики агонии, что соединились в песню. Ужас, рождающий красоту. Так, наверное, поют ангелы Элеоса.
Голову
