раз хотел спросить у вас, – галантно подал ей руку Полчек.
– Я не помню, – помотала та головой, вставая.
Поднявшись на ноги и отряхнув с подола старенькой мантии прилипший мусор, девушка огляделась и спросила:
– Как вы думаете, господин, в этой таверне можно попросить еды? Я могла бы помыть им посуду.
– Я думаю, – невозмутимо ответил Полчек, – в этой таверне вряд ли подозревают о том, что посуду надо мыть, и внезапное предложение сочтут, пожалуй, попыткой навести сглаз. Кроме того, в таких заведениях полагают, что еда – это закуска, а закуска градус крадёт. Единственное, что в них можно проглотить помимо жидкости, это свои зубы.
– Жаль, – расстроилась девушка, – я почему-то очень сильно проголодалась.
– Позволите покормить вас, юная леди? В этом предложении, клянусь, нет ничего неприличного, а неподалёку есть таверна получше этой.
– Но с чего вам обо мне заботиться, господин?
– Пусть это будет платой за моё любопытство. Вы немного расскажете о себе – то, что сочтёте возможным, не более, – а я угощу вас обедом.
– Этот лысень та ещё въедливая заноза, – подтвердил табакси. – Замотал своими вопросами.
– Я не понял, – удивился Полчек, – почему ты ещё здесь, блоховоз?
– Её, значит, вы кормить потащите, – возмутился тот, – а бедному голодному котику «кыш, пшёл вон»?
– На семь куспидатов ты можешь жрать, пока не лопнешь, и ещё два раза по столько.
– Табакси не платят за еду, лысень! Они снисходительно позволяют себя угостить! Считай, что я тебе позволил.
– Польщён этой честью, – мрачно закатил глаза Полчек. – Пойдёмте уже.
***
– У вас есть репа с рыбой? – робко спросила девушка подошедшую официантку.
Толстая густо татуированная полуорчиха уставилась на неё с недоумением.
– Чегось с рыбой, мадамка? Ежели вам каких корпорских извращениев надобно, так вы очень удачно как раз в порту. Котомка-трап-Корпора. А у нас тут еда простая.
– Что может быть проще пареной репы? – удивилась девушка. – В наших краях её все едят.
– Подайте дежурное блюдо, – попросил Полчек. – На всех.
– Так бы сразу и сказали, – буркнула полуорчиха. – Сейчас будет.
– Репа и рыба… – задумчиво повторил он. – Ты с севера?
– Я послушница монастыря Килидун, севернее нас только Край, – кивнула девушка.
– Птаха Вечны Нашёптанной?
– Непосвящённая. Пока.
Полуорчиха грохнула на середину стола большое блюдо с жареным мясом, крупно нарезанным хлебом, толстыми ломтями козьего сыра и жалкой кучкой вялых овощей. Второй ручищей она ловко выставила разом три здоровенные кружки с пенными шапками.
– Это что? Эль? – жалобно спросила девушка. – Я не пью эль…
– Вины всякие не держим, мадамка. Это вам в капитанские заведения. А эль у нас добрый.
– Я
