за гостем дверь, Кузькин сел за стол, и мстительно думая о каре, настигшей распоясывавшихся буржуев, принялся писать. Иногда он поднимал голову и шептал: «Пробил час Икс», наслаждаясь загадочностью фразы и своей причастностью к государственной тайне. Закончил он писать глубоко за полночь.
Кузькин, правда, не написал о том, что Оковитый платил ему помимо зарплаты в сто сорок шесть рублей, ещё одну такую же зарплату наличными из собственного кармана, были и внеочередные премии, а это были деньги приличные по тем временам. Не говорил он этого и на следствии, прикидываясь наивным «лопухом», дескать, не мог предположить, что влип в ловко расставленные сети. Естественно и Оковитому совсем не с руки было говорить о том, что он «подкармливал» бухгалтера. Но на Оковитого Кузькин был обижен, за то, что тот вывернулся и не стал ему помогать в трудную минуту, а после и забыл о нём.
Эдди явился ровно в десять и принёс целый брикет замороженной мойвы.
– Пришлось потрясти буржуев, чего только не гноят в своих подсобках мерзавцы, – сказал он.
Иван Иваныч полез в карман за деньгами.
– Начальство выделило мне деньги на непредвиденные траты, – укоризненно качнул головой Эдди, беря из рук Кузькина пачку листов бумаги, исписанных убористым красивым почерком.
– А про бани нужно было писать? – смущённо опустил голову Кузькин.
– А как же! Бани – важный аргумент для следствия, вы, что, не написали? – удивлённо поднял брови Эдди.
– Нет, нет, написал коротко, конечно же, просто стыдно было про это всё писать. Я два раза был приглашён на эти злосчастные мероприятия, потом сказался больным и не стал ходить. Там вся шайка собиралась, «перетирали» – так они говорили, – Кузькин нехорошо ухмыльнулся. – Перетирали… с хорошенькими старшеклассницами…
– Всё опишите. С фамилиями участников мероприятий и обслуживающего персонала. Завтра я к вам загляну, —Эдди по-отцовски погладил по плечу опального бухгалтера.
Кузькин описал весь период своей работы на овощной базе, кроме всего к листам приколол годовой финансовый отчёт последнего года своей работы. Отчёт был с помарками, и он его оставил себе, переписав новый начисто.
Эдди долго тряс ему руку, сказав на прощанье:
– В конце концов, товарищ Кузькин, согласитесь, пора уже давно новоявленным капиталистам показать Кузькину мать. Мы это просто обязаны сделать.
– А насчёт бань, товарищ, вы у Клю́ковкина Артура Арнольдовича спросите, он про это много чего знает, он мне говорил, что у него даже фотографии есть с этой блудней. Ну … из тайной комнаты. Его «перетиральщики» сильно обидели, – выкрикнул ему вслед Кузькин.
Эдди остановился.
– Клюковки́н? Такой не числится в делах.
– Клю́ковкин Артур Арнольдович. Фотограф и массажист, местная знаменитость, сейчас у него выставка, я вчера ходил, талант! Арнольдыч в этом вертепе долгое время работал, кстати, он мой сосед, в первом подъезде живёт.
– Номер
