Он раздавил ногой сигаретный окурок и пробормотал, что ездил на срочный вызов в соседний городок. Волосы у него торчали во все стороны, а глаза были красные, больные. Он провел их в кабинет, где все стены были увешаны заметками и постановлениями, их было так много, что бумаги налезали друг на друга слоями. А вот столы, напротив, поражали пустотой и порядком. Единственным местом, где наблюдались признаки жизни, был дальний угол, здесь вокруг кофейного столика сгрудились кресла, а на столике валялись кости для маджонга и темнели кучки подсолнечной шелухи.
Цементные стены дышали холодом, и Итянь зябко поежился.
– Итак, чем могу помочь? – Полицейский жестом пригласил их присесть за стол в углу. Кожа у полицейского была грубая, веснушчатая, какая бывает у тех, кто всю жизнь провел на солнце. Даже в этом отделении полиции, которое едва ли толком выполняло свою работу, он выглядел не к месту.
– Мой отец пропал.
– В смысле?
Полицейский равнодушно поглядывал на них, откинувшись на спинку стула и сцепив на животе руки.
– Он ушел… – описывая случившееся, Итянь по-прежнему с трудом подбирал слова, – неделю назад он ушел из дома и не вернулся.
– Вы поссорились?
В какой-то степени ответить следовало утвердительно. Однако случилось это много лет назад, а полицейский, видимо, говорил о семейной ссоре.
– Нет, – встряла мать, – мы никогда не ссоримся.
– Значит, вы не ссорились и он просто ушел?
Полицейский говорил так, что Итянь почувствовал себя дураком. Он выжидающе посмотрел на мать в надежде, что на этот вопрос снова ответит она, но та съежилась и вжалась в стул.
– Никто за ним не приходил? – Полицейский подался вперед, обращаясь к матери.
– Нет, – наконец ответила она, – он просто взял и ушел.
– И не сказал, куда идет?
Она покачала головой.
– У мамы была одна идея, – сказал Итянь, – мы подумали, что он, возможно, пошел к казармам, где когда-то служил. Кроме деревни и казарм, он больше нигде не жил.
Полицейский хлопнул ладонями по столу, отчего единственный лежащий там листок бумаги подскочил.
– А, ну тогда все просто! Съездите в эти самые казармы. Уверен, там ваш отец вас и ждет.
– Вы с нами не поедете? И не поможете связаться с ними?
– Какой в этом смысл? В наши обязанности это не входит.
– Я полагал, полиция как раз это и делает…
– Слушайте, для нас нет никакого смысла вам помогать, разве что вы чего-то недоговариваете. А если исходить из того, что вы сообщили, он ушел по своей воле. Никаким насильственным действиям он не подвергался, так? И где тогда тут преступление? Может, он пошел старого друга навестить, а вам не сказал? Люди в его возрасте много чего забывают, это обычное дело. Возвращайтесь
