героев весьма немногие читатели. Эпоха была другая.
33
Отчасти это было подобно процессу возникновения романтизма как формы культурного противостояния классицизму на фоне быстрых общественных изменений (буржуазных революций).
34
Однако русские символисты не забывали ее (Зинаида Гиппиус, Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Андрей Белый и др.), впрочем, как и многие писатели Западной Европы (Генрик Ибсен, Вирджиния Вулф) и др.
35
Нечто подобное начинает проявляться в западной культуре, но в связи с нерешенными расовыми проблемами.
36
По различным данным в Тридцатилетней войне погибло в общей сложности до восьми миллионов европейцев. В Священной Римской империи погибло до 40% населения.
37
Достаточно вспомнить, что осада Ла-Рошели, предпринятая герцогом Ришелье (кардиналом и министром Франции), описанная в известнейшем романе А. Дюма «Три мушкетера», на самом деле один из фрагментов всеевропейской Тридцатилетней войны.
38
В отдельных исторических ситуациях голод «отключал» у человека систему привычных вкусовых ощущений, и тогда он был способен испытывать суррогатное удовольствие от поглощения любой пищи.
39
Самое известное описание пира в латинской литературе I века находится в «Сатириконе» Петрония Арбитра, где пир богатого вольноотпущенника Трималхиона представлен в сатирической манере. Гостям подавались 62 блюда, например, деревянная курица на павлиньих яйцах, внутри которых находились жирные винноягодники, под соусом из перца и яичного желтка, фалернское вино, кабан, начиненный кровяными и жареными колбасами, и др.
40
Читатели научились самостоятельно сепарировать такую литературу на допустимую и недопустимую для чтения. Кроме того, в последнее время издатели маркируют литературу «для взрослых», а в некоторых странах она продается в упакованном виде. Это вовсе не означает, что в той или иной книге больше эротизма или присутствуют порнографические материалы.
41
Бо Синцзянь пишет «Хтонические импульсы двоичны, как два края, два берега над искусом подземной тьмы сакральной. Небесья эманации троичны пиком света. Пусть и равновесьи длятся и низ и верх заветные. В ком мудрость и величие, он словно тьма двоичен и, как светил обличье, циклически троичен. В нем пять первоначал суммируется в жилах. И он по мелочам себя не растранжирит». (Перевод О. Городецкой.)
