он втайне ненавидел Калганова. И чем назойливей он подлизывался, тем острее и тише ненавидел. Если Калганова уволят, такие «друзья» как Миллер тотчас отвернуться от него и перестанут его замечать. И Миллер понимал, что Калганову это известно. Вот поэтому Миллер с таким упоением и так самозабвенно расстилался и заискивал перед ним.
А может, психануть и уволиться? Податься в дворники. Подружиться с метлой. Проклятая бумажка. Или стать свободным некромантом.
– Так пахнут они или не пахнут? – Калганов поднял с пола кассовый чек. Пицца пепперони из «Додо Пицца» на Театральной. Значит, Егор был в центре. Поздравляю его, соврамши.
– Попахивают. Ну и что? Не берите в голову. – Отозвался бледный голос.
Началось… Досадливо нахмурившись, Калганов оглянулся.
20
За столом, глядя «Касабланку», сидела прозрачная женщина. На бледном овале лица западали щеки, и выступал подбородок. Надпереносье разрезала вертикальная морщина. Выпуклые глаза лихорадочно поблескивали.
– А что-нибудь другое? – Скучным голосом спросила Нина Ростовцева. Рука потянулась к пульту и прошла сквозь него. – Все забываю, что я призрак. – Ростовцева вздохнула. Она вся расползалась, словно была отражением кривого зеркала или картиной Пикассо.
– Вы записывались?
– Я не могу три недели ждать.
– Прием окончен. С ног валюсь.
– Не развалитесь. – Кривая улыбка сползла к подбородку. Ростовцева небрежно поправила ее.
– Донимаете даже во сне.
– Сочувствую. – Скучным голосом сказала женщина
– В туалете подстерегаете. Недавно вынырнул из унитаза сантехник четвертого разряда. И стал честить свою вдову. Я послал его к черту. И пригрозил духом забвения. Слесарь обрызгал проклятиями. Потек заливной клапан бачка. А у меня то запоры, то кактусы. Смешно? Да?
– Чуть-чуть. – Тихая улыбка заскользила вниз.
– Что с вами? Прямо на глазах расползаетесь.
– Это меня муж так: случайно пришиб и неслучайно расчленил. – Она поморщилась. – Он записался к вам назавтра.
– Николай Васильевич?
Женщина кивнула:
– Душу ему оставьте. Пусть мучается. А то ведь успокоиться. Какую-нибудь глупышку охмурит, напьется и отправит на тот свет. Он же не в себе. А от водки звереет. Все орет: раздавлю, убью. Вот и… – Она вздохнула. – Да и жалко его… отчасти. Без души ему будет еще хуже. – Мысли у нее расползались так же, как и тело.
– Жалко? Он же вас убил. – Опешил Калганов.
– Значит любил.
– Ты опять что ли? – В дверном проеме выросла и застала врасплох жена.
21
Жена посмотрела на стол за спиной Калганова. Тихо прошуршала штора. Балконная дверь приоткрылась.
– Он здесь?
– Кто?
– Дед Пыхто
– Здесь
