так как вскоре отбыл в N-скую долину – сумрачную, окруженную холмами впадину, где даже в середине лета солнце скрывается за вершинами в четвертом часу пополудни. Вероятно, особенности местного климата и спровоцировали у него вялотекущую лихорадку; так или иначе после Нового года он почувствовал сильное недомогание. Болезнь растянулась на недели и месяцы. Замужняя сестра мистера Холдсворта – его единственная близкая родственница, если не ошибаюсь, – приехала из Лондона ухаживать за ним. Я при любой возможности навещал его, внося «мужскую ноту» (как он выразился) в его инвалидное существование своими докладами о ходе строительных работ на линии. Скажу без ложной скромности, что в его отсутствие я неплохо справлялся: дело двигалось медленно, но верно – именно в том темпе, который более чем устраивал компанию, поскольку в экономике наблюдался застой и деньги вздорожали. Эти визиты отнимали почти весь мой скудный досуг, и я редко выбирался на ферму к Холменам, где меня встречали с неизменным радушием, всякий раз справляясь о здоровье мистера Холдсворта.
Только в июне, если мне не изменяет память, мой патрон достаточно окреп, чтобы вернуться в Элтем и взять на себя хотя бы часть прежних обязанностей. Несколькими неделями раньше его сестре, миссис Робинсон, пришлось срочно уехать домой выхаживать собственных детей, подхвативших какую-то заразу. Пока я навещал мистера Холдсворта в деревенской гостинице в Хенслидейле, привычно воспринимая его как больного, я не вполне отдавал себе отчет в той разительной перемене, которую произвел в нем изнурительный недуг, и осознал это только теперь, когда увидел его в прежней обстановке, где раньше меня приветствовал жизнерадостный, словоохотливый, остроумный, энергичный молодой человек, мой неподражаемый герой! Теперь он поник, и у меня от сострадания сердце кровью обливалось. После самого незначительного усилия бедняга надолго умолкал, обреченно глядя перед собой, словно не мог собраться с духом для нового действия, а когда наконец решался, силы вновь изменяли ему. Разумеется, это естественное состояние для человека, перенесшего тяжкую болезнь, и любому нужно время, чтобы вполне оправиться. Просто я по неопытности о том не знал и, вероятно, сгустил краски, когда поделился своей тревогой с добросердечными родственниками. А те, со свойственной им простотой и отзывчивостью, тотчас вызвались помочь мистеру Холдсворту единственным доступным им способом.
– Везите его сюда, – сказал мне пастор. – Здесь, как говорится, и воздух лечит. Июнь – прекрасная пора. Ваш друг может хоть целыми днями отдыхать на ближнем лугу и дышать ароматами трав и цветов, а это, поверьте, лучше любого лекарства.
– А еще, – вставила миссис Холмен, едва дождавшись, когда ее муж закончит речь, – скажите ему, что он будет вдоволь пить парное молоко и есть свежайшие яйца. Дейзи словно нарочно подгадала – на днях отелилась, а молоко у нее жирное, как сливки! Поместим вашего друга в спальне с клетчатыми обоями, чтобы по утрам к нему заглядывало солнышко.
Филлис ничего не сказала,
