что я американец. Я решил, что стоит дать вам знать.
– Дети у них есть? – Антуан сдвинул темные брови. Он любил тишину.
– Понятия не имею. Но вроде бы нет.
– А по-французски они говорят? – поинтересовалась Аньес.
– Не уверен.
Если не говорят, подумал Том, супруги Грэ могут и не снизойти до знакомства с ними.
Антуан Грэ был сторонником принципа «Франция – для французов» и настороженно относился к чужакам, даже если они всего лишь сняли на время дом.
Они еще немного поболтали о новом резервуаре для компоста, который Антуан собирался поставить в эти выходные и который сейчас лежал в упаковке в фургоне. Кроме того, Антуан сообщил, что его архитектурный бизнес в Париже процветает и в сентябре он планирует взять к себе стажера. И разумеется, никакого отпуска в августе, даже если ему придется приходить в пустой офис. Том хотел было рассказать, что они с Элоизой собрались в Марокко, но раздумал. Почему? Может, потому, что подсознательно не хотел ехать? В любом случае позвонить Грэ и сообщить по-соседски, что их не будет дома две-три недели, можно и позже.
Они тепло попрощались и обменялись приглашениями заходить на чашечку кофе или стаканчик вина. Тома не покидало чувство, что он рассказал Грэ о Притчардах главным образом ради собственного успокоения. Был ли телефонный звонок якобы от Дикки Гринлифа своего рода угрозой? Без всяких сомнений.
Дети Грэ, Сильвия и Эдуар, гоняли черно-белый мяч по лужайке перед домом. Когда Том проходил мимо, мальчик помахал ему на прощание рукой.
Вернувшись в Бель-Омбр, Том нашел Элоизу в гостиной. Вид у нее был взволнованный.
– Chéri, телефонный звонок, – сообщила она.
– От кого? – спросил Том, почувствовав неприятный укол страха.
– От мужчины… Он назвался Декке Гранилифом… Из Вашингтона.
– Из Вашингтона? – Тревога Элоизы заставляла Тома нервничать. – Гринлиф – это абсурд, милая. Глупая шутка.
Она нахмурилась.
– Но для чего – такая жутка? – Акцент Элоизы усилился. – Ты знаешь?
Том расправил плечи. В конце концов, это его долг – защищать свою жену и Бель-Омбр.
– Нет. Это пошутил… кто-то. Даже вообразить не могу, кому такое могло понадобиться. Что он сказал?
– Сначала… он хотел говорить с тобой. Потом он сказал… что-то о fauteuil roulant… инвалидном кресле, так?
– Да, дорогая.
– А все из-за несчастного случая по твоей вине. Вода…
Том покачал головой:
– Это садистский розыгрыш, дорогая. Кто-то притворяется Дикки, хотя Дикки покончил с собой много лет назад. Неизвестно где. Может быть, и в воде. Никто так и не нашел его тела.
– Я знаю. Ты мне говорил.
– Не только я так считаю, – спокойно заметил Том. – Все. И полиция в том числе. Тело найдено не было. Но он написал завещание. Как раз за несколько недель до своего исчезновения, насколько
