ребенком, я на собственном горьком опыте убедилась, как дорого обходится правда. Иногда приходится платить тем, что люди уходят из твоей жизни. Иногда ты теряешь еще что-то. Большинство людей были слишком скупы, чтобы платить за что-то столь дорогое, как честность. Сейчас же я могла сказать, что цена неожиданно поразила Эйдена.
Медленно, после нескольких глубоких вдохов, Эйден опустил голову и потер рукой свою мощную шею. Он дышал теперь тяжело и хрипло, и его выдох, должно быть, добрался до самой Аляски.
– Прости меня.
Голос у него погрубел, словно его протащили по песку и засыпали осколками стекла. Тем не менее это почему-то звучало как самое искреннее признание, какое он когда-либо произносил, по крайней мере при мне.
Но этого все равно было недостаточно.
– Я могу тебя простить. Уверена, что позже, когда меня уже не было, ты и правда пожалел о том, что произошло. – Я сдвинула очки на макушку, чтобы устало потереть лоб, а потом снова опустила их. – Слушай, это не лучший задел для фиктивного брака, тебе так не кажется?
– Нет. – Он слегка повернул голову, ровно настолько, чтобы я смогла увидеть эти темно-кофейные радужки с ярким янтарным ободком вокруг зрачка, смотрящие на меня из-под опущенного веера длинных ресниц. – Я всегда учусь на своих ошибках. Мы были хорошей командой в прошлом. Мы снова станем хорошей командой.
Он снова поднял голову – ямочка на его щеке возникла из ниоткуда – и расправил плечи.
– Я не очень-то силен в таких вещах. Мне проще дать тебе денег, чем упрашивать. Но я буду просить, если это то, чего ты хочешь, – признался он и в этот момент казался как никогда уязвимым. – Ты единственная, кого я готов упрашивать.
Почему все это не могло быть более однозначно?
– Я не хочу, чтобы ты упрашивал меня. Если я чего и хотела… Даже не знаю. Может, мне хотелось хотя бы немного уважения, но это бессмысленно. Ты хочешь, чтобы это была сделка, и я тебя понимаю. Просто я чувствую себя дешевкой, потому что знаю: попроси меня об этом Зак, я бы сразу согласилась, ведь он мой друг. А ты не мог найти в себе силы сказать мне «с добрым утром».
Он вздохнул, дернул себя за ухо двумя пальцами и опустил взгляд на столешницу.
– Я могу быть твоим другом.
С опозданием на два года.
– Только потому, что тебе от меня что-то нужно.
К чести Эйдена, он не стал со мной спорить.
– Я могу попытаться, – сказал он низким серьезным голосом. – Друзья требуют массу времени и сил, но я… – Он снова посмотрел на меня и вздохнул. – Я могу попытаться. Если это то, чего ты хочешь.
– На самом деле я так злюсь. Не уверена, что это то, чего я хочу. Наверное, мне не это было нужно. Я просто хотела, чтобы ты начал видеть во мне человека, а не какое-то безличное существо, которому трудно даже сказать «спасибо». Так что, когда ты говоришь, что попытаешься стать моим другом, это выглядит слишком неестественно.
– Я знаю, прости меня. Я одиночка. Всегда им был.
