в интернете, пробила “средний возраст серийных убийц в Америке”, нашлось много статей. Вполне достаточно, чтобы построить достоверную статистику.
– Скандально много, – прошептала она вслух и вскоре выяснила: среднестатистическому массовому убийце тридцать два года.
Не снимая ноутбук с колен, Селия уставилась на экран. А ведь у них в одной из групп были пациенты из Уинтропа, и как раз в этом возрасте. Один из стариков постоянно твердил о грядущих наводнениях библейского масштаба. Через пару десятилетий все уйдет под воду. Даже казино, даже старинный ипподром, на восстановление которого коммуна потратила много миллионов долларов. И особую ненависть он испытывал к серфингистам: те-то выживут. Этим негодяям никакие цунами не страшны.
Имени убийцы пока не назвали, показали только беглую картинку – старик с седой шевелюрой. Селия попробовала вспомнить внешность того проповедника нового всемирного потопа, но так и не смогла. Попыталась себя уговорить: у нас столько пациентов, что всех не упомнишь. И еще: когда ты молод, все старики похожи друг на друга. Почему-то эта мысль показалась ей обидной, уж она должна бы различать, ведь это дело ее жизни – старики.
Запел сигнал “Скайпа”. Она, поискав, как всегда, пульт, выключила звук на телевизоре и нажала кнопку ответа. Эндрю Нгуен – в футболке с короткими рукавами, в высшей степени необычное зрелище. Как правило, тщательно выглаженная сорочка, пиджак, иногда даже галстук, но сегодня воскресенье, он дома, так что удивляться нечему. За спиной на стене детский рисунок: кит, выпускающий непомерно огромный фонтан.
– Встреча была перенесена на завтра, на восемь утра. Хотел послать сообщение, но увидел, что ты в сети.
– Убийца в IKEA из Уинтропа. Тело только что вынесли. Семьдесят семь лет.
– И что?
– А если это один из наших пациентов?
– С чего бы? Из Уинтропа у нас прошло всего несколько человек.
– Старик под восемьдесят берет карабин и палит во все, что шевелится? Просто так, без причин? Маловероятно.
– А Лас-Вегас помнишь? Тому тоже было около шестидесяти.
– Не знаю… увидела, и что-то шевельнулось. Ты сам не видел эти кадры?
– Как-то не было возможности. – Эндрю покачал головой и поправился: – То есть видел, конечно. Вряд ли это кто-то из наших.
Селия покосилась на телеэкран.
– Все время думаю о той мыши…
– Мыши! – Эндрю хмыкнул, то ли возмущенно, то ли насмешливо. – Кончай. Ты, должно быть, не в настроении.
– Отец все утро не брал трубку. Ждала не меньше четверти часа – длинные гудки. Соседи говорят, он не в себе. И сейчас, по телевизору… Нашли каких-то знакомых, они говорят слово в слово: преступник был не в себе. Дезориентирован, сказал репортер. Блеснул научным словом.
– У тебя слишком живое воображение, Селия. Ну хорошо, хорошо, проверю, я сегодня не следил за новостями – младший приехал на каникулы, и мы не включали телевизор. Но повторяю: никаких причин для беспокойства.
