мнение Америки привыкло приписывать инженеру Робуру такое же значение, как, например, главному поверенному «Американского промышленного союза». Авторитет Робура был тем более велик, что он жил одиноко, не имея ни с кем общения и всецело отдаваясь своим занятиям в лаборатории.
Между тем Дицци не проявлял ни малейшего интереса к их разговору; он прислонился к дереву и изо всех сил чесал себе спину, безуспешно сражаясь со своими подтяжками. Эта штука невыносимо щекотала его.
Костюм Дицци слева уже был разорван, подтяжки, однако, не поддавались.
Репортер почтительно приподнял шляпу и смущенно оправдывался:
– Я… Я хотел попросить разрешения проинтервьюировать…
– Ну, что ж, – сказал Робур, – пожалуйста, начните. Надеюсь, я не помешаю вам?
– О, нет, пожалуйста. Я буду только благодарен. Может быть, я могу даже рассчитывать на ваше содействие?
– Ошибаетесь, – оборвал его Робур. – Меня это совершенно не касается.
Низко кланяясь Дицци и почтительно сняв свою шляпу, репортер приблизился к дереву как раз в тот самый момент, когда Дицци на минуту перестал чесаться и, усталый, высунул изо рта свой широкий язык.
Робур стоял в стороне и не слышал подробностей происходившего разговора. Он лишь видел, как репортер довольно долго вертелся вокруг Дицци и как Дицци упорно поворачивался к нему спиной.
Но вдруг Дицци резко изменил свою тактику.
Он хрипло закричал, вызывающе закинул назад голову, при чем мягкая шляпа перелетела через забор, и, изогнувши шею, бросился на репортера. В глазах Робура на мгновенье слились в один клубок падающий репортер и Дицци с мелькающими в воздухе задними копытами.
Когда Робур поднял репортера и тот, очистив глаза и ноздри от набившейся в них земли и исследовав шишки на своем лбу, убедился, что он еще жив – Дицци уже исчез.
– Как это случилось? – спросил Робур.
– Сперва все шло гладко, – захрипел репортер. – Правда, он ничего не отвечал, но зато внимательно слушал меня. Но когда я задал вопрос, как далеко зашли их отношения и когда состоится свадьба… тут он, по-видимому, потерял всякое самообладание.
– Но вы не станете отрицать, – сказал Робур, – что каждый джентльмен на его месте поступил бы точно так же.
– Не стыдно ли вам, мистер Робур, издеваться над несчастным человеком, который должен страдать только из-за того, что его заставляют совершать разные глупости в погоне за куском хлеба?
Робур неожиданно поднялся с земли и резко повернулся в другую сторону.
– Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с мисс Росс?
– Да, я Марион Росс, сестра невесты вашего шефа.
– Прошу прощенья, – ответил спокойно Робур, – у меня нет иного шефа, кроме моей лаборатории.
– Это все равно. Не говорите пустых слов… Вы все, все служите ему. Все вы потеряли человеческое достоинство и всякий стыд. Вы лжете, унижаетесь, лицемерите, подлизываетесь и ведете себя
