кажется, я что-то о вас слышала. Вы не торгуете рыбой, случаем?
– Когда-то, – Эйтерби криво улыбнулся. – Вы слышали о Таргертской Резне?
Синтия посмотрела на эту улыбку с тревогой.
– Все о ней слышали. По крайней мере, в Коггвоте. Выродки учинили ночную бойню, и королевство озёрщиков пало. Так вы – беженец.
– Знаете, что забавно? – Эйтерби снял стакан с подноса проходившего мимо слуги. – Во время Таргертской Резни не погиб ни один человек. Я помню тот день. Как нельзя более отчётливо. Специалисты, облачённые в молочно-белое, убивали выродков. Это мы – виновны в том, что произошло. А теперь Таргертской Резнёй называют ночь, когда королевство было очищено от людей. Король Гемцек радушно принял меня, но больше имя Лицни не значит ничего. Мне остаётся надеяться, что нынешний владыка позволит мне остаться. К беженцам относятся с подозрением.
Синтия трагично усмехнулась.
– Поверьте, Эйтерби, не только к беженцам.
Появилась Дженнет с двумя бокалами в руках. И не одна появилась. С ней увязался Эйенват, двадцатишестилетний помощник отца Синтии, носящий пёстро-бурый халат.
– Приятного вам вечера, госпожа Недсэм, – Эйтерби Лицни благодарно поклонился и оставил их, дабы не смущать. Впрочем, предшествующая компания нравилась Синтии куда больше.
– Синтия… – поприветствовал Эйенват, уставив на неё страждущие глаза. – Рад, что ты всё-таки здесь. Твой отец…
– Когда-нибудь наша беседа начнётся не со слов о моём отце, Эйенват? – Синтия забрала свой бокал у Дженнет, которая в свой черёд откровенно наслаждалась укромными взглядами гостей, облепившими её платье.
– Конечно. Не будем, – отцовский помощник давненько выказывал Синтии знаки внимания и всё же не получал ответного расположения. – Ты не прогуляешься со мной по саду?
Дженнет с удовольствием осталась на пиру. К тому же снаружи сделалось по-ночному прохладно, чересчур для её тонкого платья.
Яблоневый сад Королевского Дома представлял собой удручающую картину. Изъёденные листья пожухли. Последние прогнившие яблоки, покрытые следами плесени, валялись в сорных травах.
– Синтия… – больше всего Эйенват хотел прикоснуться к ней, хотя бы кончиками пальцев ощутить недоступное тепло. Они остановились в сени Королевской Яблони, шуршащей редкой бурой кроной. Покрытая лишайником кора отслаивалась, падала к корням. – Позволь мне утешить тебя. Я волнуюсь, как и твой отец.
– Сомневаюсь, что так, – слова Синтии прозвучали спокойно, и всё же Эйенват услышал ненависть, которую она заключила в них. – Вы оба – одержимые фанатики. Тебе нет дела до меня, ты – уверяешь себя в этом.
Эйенват подступил ближе.
– Как мне тебя убедить?
– Скажи, над чем вы работаете, – уголки губ Синтии скривились. – Моя мать бросила отца, бросила меня и… Я имею право знать, почему.
– Я…
