хотела тебе врезать, понимаешь?
– Еще бы, все яснее ясного.
– Скажи, она использовала язык тела во время вашей беседы?
– Язык тела?
– Ну, к примеру, она как будто жалуется на боли в спине и начинает крутить бедрами якобы для разминки. Было такое?
– Нет.
– И слава богу.
– Почему?
– Потому, что выглядит это чертовски сексуально, и еще потому, что она показывала это мне, но не тебе.
– Не сомневаюсь, что ее бедрами накручено немало разных смыслов, но мне куда понятнее язык тела Анушки.
– Ее язык тела понял бы даже медведь, – прервала Лиза, шлепнув меня по руке.
– Напомни, где она устраивает свои перформансы? – засмеялся я.
– Я тебе этого не говорила. – И новый шлепок.
Каждый удар сопровождался звонким клацаньем браслета из морских ракушек на ее запястье. Это был подарок, привезенный мною из Гоа. Она еще немного повертела кистью, забавляясь музыкой моря, а потом сдавила браслет свободной рукой и погасила звуки.
– Я не испортила тебе сегодняшний вечер? Может, мне извиниться за то, что потащила тебя на выставку сразу по приезде из Гоа?
– Да нет, все в порядке. Мне понравились твои друзья. Давно пора было с ними встретиться. И Розанна мне понравилась, дамочка с огоньком.
– Рада это слышать. Она мне не просто приятельница. Мы очень сблизились в последнее время. Ты находишь ее привлекательной?
– Что?
– Все нормально, – сказала она, поигрывая углом покрывала. – Я тоже считаю ее привлекательной.
– Что?!
– Она умная, преданная, смелая, талантливая, энергичная. И с ней интересно общаться. Она просто чудо!
Мой взгляд скользил по плавным линиям ее длинных стройных ног.
– К чему ты клонишь, в конце концов?
– Я к тому, что она тебя возбуждает, – сказала Лиза.
– Что?!
– Ничего страшного. Она и меня возбуждает.
Она взяла мою руку и провела ею между своих бедер.
– Ты сильно устал?
Я взглянул на ее ступни и пальцы ног, выгнувшиеся наподобие веера.
– Смотря для чего.
И потом все было хорошо. Это всегда бывало хорошо. Мы обменивались любовными ласками, которые хотя бы создавали иллюзию любви. Мы оба знали, что когда-нибудь этому придет конец, и потому, наверно, позволяли своим телам высказывать вещи, которые не могли высказать наши сердца.
Попозже я отправился на кухню, выпил холодной воды и принес полный стакан, поставив его на столик с ее стороны кровати.
Какое-то время я смотрел на нее – красивую, здоровую, сильную, свернувшуюся калачиком, как спящая кошка. Я мог лишь гадать, как она представляет себе нашу любовь и насколько ее представления расходятся с моими.
Я примостился рядом, подлаживаясь под ее позу. Она не проснулась, но гибкие пальцы ее ног
