е предупредив, и тяжелое причитание отца. Конечным пунктом была встреча и долгие ночные разговоры с теткой, которые закончились только под утро. Из-за чего я рухнула на кровать, даже не раздеваясь, но так толком и не смогла поспать.
Да, я сбежала. Как последняя трусиха я сбежала от реальности, которая накрыла меня, словно снежным комом, и не дала продохнуть.
Все бы ничего, если бы это не случилось за три недели до моего дня рождения. И за два месяца до этого не умерла бы моя бабушка. Что в буквальном смысле просто раздавило меня.
Мне всегда казалось, что я не та девушка, которой можно изменить. Понимающая, добрая, отзывчивая и вся эта лабуда, которую представительницам прекрасного пола втирают в уши, когда хотят залезть в трусы. И я не исключение.
Этот говнюк, на которого я потратила три года своей жизни, припечатал на нашей кровати какую-то размалеванную блондинку, причем, даже не удосужившись сделать это тайком. Мне пришлось лицезреть сию картину в самом ее кульминационном моменте, когда я вернулась домой, чтобы забрать оставленный телефон. При этом он даже не попытался остановиться, когда услышал, как ключи со звонким стуком упали из моих рук. Когда он посмотрел на меня и мое застывшее лицо. Когда он опустил глаза на свою партнершу и продолжил завершать начатое. Когда я вылетела из квартиры в слезах, не зная, куда мне пойти.
Он не испытывал угрызений совести, сдав меня нашему боссу, по совместительству нашему общему другу, что я несколько дней не появлялась на работе. Не переживал, когда менял замки от квартиры, в которую три года назад буквально заставил меня переехать. Не постеснялся потратить все наши общие сбережения на свою новую подружку. И он даже не удосужился объясниться со мной, а просто написал сообщение.
«Мы изжили себя, лапочка. Я больше не могу тебе врать. Может к лучшему, что ты увидела все сама. Надеюсь, ты будешь счастлива».
Конечно буду, козлина. Как бы я тебя не любила, но твёрдо дала себе слово, что эта бесхребетная ведомая Клэр осталась далеко в Штатах. Пора возвращать прежнюю девушку, которой я была, до встречи с человеком, сломавшим мне жизнь.
– Клэр! У тебя что, бананы в ушах? Тебе надо выйти из дома сегодня. Спускайся! Живо!
Вздохнув, я аккуратно опустила ноги с кровати и с тяжелой головой отправилась к своей вечно заведенной тете.
Глава 1. Габби
Клэр
– Паршиво выглядишь, – косо смотря на меня с угла небольшой, но уютной кухни, бросила Габби.
– И тебе привет, миссис тактичность.
Моя любимая тетя. Сколько я себя помню, Габби всегда была одиночкой. Не в окружении, нет. С людьми она была отзывчивой и веселой. А ее смех. Боже, мне иногда кажется, что только ради него я перелетела через океан. Когда она смеется – невозможно оставаться в стороне. Но вот личной жизни у нее так и не сложилось. После ошибки молодости она перестала доверять мужчинам.
Габби является одной из сестер моего отца и одним из членов нашей большой британской семьи. В марте ей исполнилось шестьдесят, но на свой возраст она никогда не выглядела. Эта поджарая женщина с бюстом шестого размера, идеальными зубами, светло-зелеными глазами и кудрявыми темно-коричневыми волосами до сих пор носила каблуки в двенадцать сантиметров и сводила с ума представителей сильного пола.
Может быть секрет ее молодости заключается в том, что всю свою сознательную жизнь она провела в обществе молодежи: сначала вырастила всех своих многочисленных племянников, которые с завидной регулярностью оставались у нее в гостях, в том числе и я, затем преподавательское поприще – Габби была и остается лучшим преподавателем по русскому языку в Лондоне. Я всегда думала, что по-русски она говорит лучше, чем по-английски. Ну, наслаждается им по крайней мере точно больше.
Передо мной резко мелькнуло какое-то белое пятно. Габби что-то лихорадочно объясняла и махала кухонным полотенцем прямо перед моим лицом.
– Клэр, ты меня слушаешь вообще? Я уже десять минут с тобой разговариваю.
– Габби, прости, я задумалась. Повтори, пожалуйста, что ты мне говорила.
– Племянница, у тебя стресс, я понимаю, но еще пару таких зависаний, и я решу, что не только эмоциональное состояние у моей тыковки нестабильно, но и извилинки надо подлатать, – Габби легко улыбнулась мне и убрала полотенце из-под моего носа.
– Каюсь, каюсь! – подняла руки в знак примирения. – Отныне и навсегда я слушаю тебя предельно внимательно.
– Как ты себя чувствуешь? Ты хоть немного поспала? – тетя вопросительно подняла бровь.
– Я в порядке. Бодра, весела и полна сил. Чем мы планируем заниматься?
Габби подозрительно долго не сводила с меня своего проницательного взгляда, осматривая с ног до головы, будто сканер.
