сосчитать. Да и глупо считать.
Три дня назад радист принёс мне в штурманскую рубку радиограмму от тебя. Когда я её прочитал, всё, что было вокруг, исчезло. Я позабыл про вахту, о сроках промыслового совета, о том, что мой голос, с докладом о ночном промысле, хотят услышать на десятках соседних судов. Вышел на мостик и долго стоял, прислонившись к переборке.
Счастье охватило меня!
Представляю, каким смешным я выглядел несколько часов подряд, улыбаясь и бестолково бегая из угла в угол. А потом, набегавшись, уснул там же. На своём рабочем месте и рук моих упала на палубу штурманской рубки бумажка. На которой я полдня подсчитывал, когда же это произойдёт…
Родная, сейчас, только что, полчаса назад, получили почту!
Извини. Не удержался и все твои письма (целых три!) прочитал махом!
Наташка, какая же ты у меня хорошая!
За этими письмами я гонялся на расстояние в полтысячи километров почти десять дней. Сколько же я пережил, милая… Именно с этими письмами вышло совсем так, как я себе и представлял! Мне – три!!! А на всех остальных мужиков из команды – четыре…
Опять – улыбка до ушей, опять небрежно роняю: «от жены…».
Ну и чудесная же ты у меня, черноглазик! Это же, как глоток воды, когда страшно устал, когда всё равно… сейчас я летаю, как на крыльях, дело кипит, всё вокруг кажется мелким, ерундовым. Здесь на судне, я могу сделать, что угодно, даже самое трудное, но вот только дни из недель выкидывать разом я пока не научился!
И это ведь сделала для меня ты, родная! Скажу по секрету: уже успел краем уха услышать, что где-то нам ещё есть почта, пришла на промысел с каким-то новым транспортом…
Ну, держитесь! Я за письма своей жены горло любому перегрызу, я их из-под воды достану! Как-то круто повернулась жизнь после твоей радиограммы о том, что у нас будет ребёнок. Думаю, уже ведь не просто ты и я, а как-то по-другому. Нам многое придётся сделать, родная, и мы со всем справимся…
Сейчас я на вахте. Мечтаю, как через полтора часа буду преображаться: сбрею пиратскую бороду, попрошу кого-нибудь из мужиков, чтобы подстригли.
Прошёл уже месяц и два дня. Остался пустяк. Целую тебя всю, всю, моя маленькая… днём держусь, а ночью, без тебя – скверно…
Добрый вечер, родная! Что ты сейчас делаешь? Смотришь телевизор или уткнулась в книжку? А я вот разговариваю с тобой…
Пишу на вахте. Три часа ночи, тишина. Темнота. Тихо жужжат приборы, за бортом невод, полный рыбы, в рулевой рубке никого нет, все спят после тяжёлой работы. Мы ждём плавбазу, подойдёт утром, будем сдавать на неё улов.
Я переделал все свои штурманские, навигационные дела, решил вызвать по рации судно, которое вчера вернулось на промысел с берегового ремонта. Вызвал, поболтал немного с коллегой, он говорит, что на плавбазе для меня есть, от моей любимой жены, из далёкого дома, два письмища!
Тут же исполнил по рубке дикий африканский танец и сразу же взялся за это письмо тебе!
Я
