но очень красивую девушку! Ты не догадываешься, кто же это тогда была?! Вот так, родная, понемногу и появляются в нашей совместной жизни замечательные даты, любимые праздники.
Сейчас лежу в каюте, придумал себе игру: над моей койкой есть полочка, такая же, как в железнодорожном вагоне. Там хранятся все твои письма, а поверх их стоит ежик, охраняет тайну нашей с тобой переписки. Я наугад вытягиваю из пачки письмо и стараюсь угадать, о чём именно в нём ты мне когда-то написала… Но потом всё равно увлекаюсь и читаю их все подряд!
В первом своём письме ты очень дельно и серьёзно рассуждаешь, что с первой же своей получки на новом месте работы начнёшь готовиться к нашей встрече, экономить деньги и планировать, а во втором – что купила на них пятнадцать своих любимых эклеров!
Вчера пришло твоё письмо – отправлено тринадцатого… пришло тринадцатого, через месяц.
Мы с тобой так хотели, чтобы я быстрее ушёл в море, а сами, глупые, не представляли, как же это плохо. Плохо, очень-преочень… Но бывает – просыпаюсь, а на подушке – письмо от тебя!
Неправильно мечтать о счастье поодиночке. Начался самый страшный месяц – четвёртый…. Я выдержу – ты не волнуйся.
Сейчас я скажу немногое, а остальное – когда будем рядом.
Мне кажется, что это письмо должно быть особенным, ведь оно – последнее! Самое последнее в нашей жизни, Наташка…
Никогда не придётся нам писать друг другу писем, потому что никогда, никогда мы не будем разлучаться! Осталось двадцать четыре дня без тебя. Я ненавижу эти дни. Я проклинаю их, рву по кусочкам, по часам!
Ты же не рассердишься, если, когда мы будем рядом, я расскажу тебе всё, что намечтал здесь, в океане, без тебя, без моей сумасшедшей девчонки!
…Я пишу это письмо слишком медленно, вот уже четвёртые сутки. Осталось каких-то двадцать дурацких дней. И всё.
Сам я замуровался в себя. Так легче.
Осталось двадцать дней – за эти месяцы я стал другим. Ты – тоже. По твоим последним письмам я понял это. Хорошо, что мы такие одинаковые. Хорошо, что мы стали такими одинаковыми не слишком поздно. Не лучше и не хуже… К чёрту! Просто одинаковыми.
Ждёт меня моя «женщина беременная».
Неужели ты думаешь, что только ты так страшно волнуешься в ожидании нашей встречи?! Видела бы ты, как придирчиво рассматриваю в зеркале свой облупившийся на солнце нос, как печалюсь из-за сломанного ногтя, как, пыхтя, старательно пришиваю пуговицу к рубашке?! И это – твой муж!
Я позабыл тебя. Честно! Наверно, потому, что долго старался не вспоминать.
И вот… дурак! Сейчас так хочется услышать твой голос, пусть даже он прозвучит только во мне. Закрываю глаза, но… твоё лицо вспоминается как-то медленно, фрагментами. Помню всю тебя, а вот лицо… как-то очень близко, близко…
Отдельно – глаза, губы…
Наверно, я стал у тебя психом. Всегда в прежних рейсах, ещё до встречи
