так обидно – мне и нет писем! Сразу выдумал мелкую месть тебе: «Вот возьму и порву приготовленное к отправке письмо, пусть ей тоже станет плохо!..».
Идиот!
Через полчаса поднялся в рубку третий помощник капитана, славный парень, говорит: «Тебе письма в каюте лежат…».
Я слетел вниз по трапу, рванулся в каюту – целых три письмища! И так я переверну их, и этак. И на штемпеля почтовые посмотрю, на даты – как ребёнок с ненаглядной игрушкой! Прости меня, родная, прости! За злые случайные мысли, за глупые слова!
А твои письма, милый мой черноглазик, милые! Только пишешь ты их как-то растрёпанно… вчера перечитал твоё письмо, в котором ты говоришь про нашего будущего сына. Когда читал эти строчки первый раз, показалось, что что-то тревожит тебя, а вчера я понял – это просто растерянность без меня. Стало легче.
Постой, постой! Написал эти слова и неожиданно вспомнил, как мы ездили в тот приморский парк. Как рыжий котёнок бежал за нами по дороге, как долго мы сидели на поваленном дереве посреди поля; орлов, которые долго, долго кружились над нами в небе…
Такое со мной часто случается, каждую минуту: делаю что-нибудь штурманское и неожиданно вспоминаю наше. Застываю на месте или машинально кручу пальцами карандаш, а сам далеко-далеко – с тобой… Думаю об одном – сколько же у нас тобой впереди!
Рад, что ты взялась за Ремарка. Но ведь и он не прав: «…Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встречи с любимой». Ерунда! Никакое счастье будущих встреч не уничтожит горечь, страшную горечь разлуки! Сознательно, из-за денег, идти на долгие месяцы беспросветной тоски ради мгновения радостной встречи?! Нет, больше никогда!
Я так думаю, потому что люблю. Ты далеко от меня. Мне плохо от того, что я ничем сейчас не могу помогать тебе. Береги себя, больше отдыхай, не пиши писем каждый день, не волнуйся. Ты должна быть уверена – у меня всё хорошо! Не может быть плохо – у меня есть ты. Целую. Спасибо за будущего сына.
Не обижайся, родная, из-за моих писем! Вот и это – старое, которое я берусь дописывать каждый вечер.
Наш промысловый отряд вот уже полмесяца работает вдалеке от основного флота: плавбаза и восемь маленьких добывающих корабликов. Нет никакой возможности ни отправить письмо, ни тебе получить от меня весточку. Бешусь, срываю злость на любом, кто упоминает в разговоре о почте. А спрашивают многие, ведь знают, что я самый из них ждущий…
Нет счастливее человека, чем я. Ни у кого нет настроения радостнее, чем у меня. Почему?! Потому что есть у меня такая жена, как ты, Наташка, потому что сегодня я получил от тебя сразу восемь (!) писем.
…Моё последнее письмо я писал двадцать дней января, не было никакой попутной оказии отправить, работали в дальнем районе океана, практически в одиночку, и эти дни были тяжёлыми для меня.
…Твои письма стали взрослыми. Поверь мне, ты очень изменилась. Это и огорчает, и радует. В памяти ты – на перроне вокзала, в лохматой шапке, кричишь что-то злое, а в глазах – чёрные
