записок. И так всё поймут. Искать не станут, даже отец, как и горевать.
Кара до сих пор видела высокий скалистый берег Катуни, слышала её шум, ощущала мощь ледяного потока, который с радостью принял бы её тело в свои объятия, если бы она решилась сделать шаг вперёд. Но в последний миг явился шаман и сказал, что ещё не время, а потом из воды вышел дух матери, который утешил, но не забрал с собой.
Тогда Кара побежала домой, собрала вещи, а потом дошагала до трассы и поймала попутку. Бодрый пенсионер на ушатанной «тойоте» сначала пытался завязать разговор, но потом осознал тщетность попыток, пробормотав: «Лишь бы не наркоманка!»
Она смотрела вперёд, на извивающуюся между гор дорогу, и боролась с неведомой силой, которая догоняла, тянула назад, не отпускала. Не существовало никакого сейчас, никакого завтра, только прошлое – готовое засосать, поглотить, сожрать. Душа была подвешена на тоненькой ниточке, которая могла оборваться в любой момент. И тогда всё, смерть.
Пенсионер не подвёл. Он гнал вперёд: то ли торопился домой, то ли ощущал повисший в салоне страх и хотел поскорее избавиться от молчаливой попутчицы. На счастье, он не выкинул Кару где-нибудь на пустынном участке трассы. Когда огни ночного города засияли во всю мощь, мужичок остановил машину и облегчённо вздохнул:
– Приехали.
– Спасибо, – ответила она и вышла на улицу, положив на сиденье пятитысячную купюру.
Он что-то крикнул ей вслед, но она размашистыми шагами, покачиваясь от усталости, уже торопилась вперёд, в неизвестность.
Первую ночь в городе Кара не помнила совсем. Ей было не важно, где укрыться, лишь бы оказаться в безопасности, в недосягаемости. Дешевая ночлежка на окраине. Жесткая койка, скользкое постельное белье. И только утром, шагнув в суетливую, душную реальность, она огляделась по сторонам и начала думать о том, что делать дальше.
Моментально превратившись из алтайской «принцессы» в никому не нужную «понаехавшую», Кара испытала и облегчение, и шок. Но осознание того, что терять ей нечего, а самое страшное позади, помогло удержаться на плаву. Она устроилась на первую попавшуюся работу – младшим продавцом в супермаркет – и сняла крохотную, в десять квадратных метров комнатёнку в спальном районе. Ей не на что было тратить свои силы и время: ни подруг, ни любовников она не заводила, поэтому полностью отдалась работе. Впитывала, училась, повторяла.
Через полгода, получив повышение и заняв место кассира, Кара позвонила отцу. Она попросила его подготовить документы для дарственной на всё её имущество.
– Мне ничего из этого не нужно. Забирай и пусти в дело. Но с одним условием: у меня новая жизнь, ты в неё не вмешиваешься и никому ничего не рассказываешь.
Услышав это, Уреней перестал орать в трубку и тут же сменил гнев на милость. Земля, дом, гаражи и машины покойного мужа дочери станут хорошей ценой за её непозволительное поведение.
– Никому – это Диме, что ли?
Кара отшвырнула
