друг друга.
– Нет. Друг друга нет. Вот этого… – он показал на лежавшего зэка. Тот застонал.
– А мы думали, вы уток стреляете. Так что произошло?
– Это беглый зэк. Убить нас хотел.
– Ясно, потом расскажете.
Все вновь прибывшие подошли к зэку. Они ошарашенно глядели на окровавленное месиво у него между ног.
– Вот это да! – присвистнул сосед.
– Его надо срочно перевязать, а то из него вся кровь вытечет, – сказал Николай Николаевич.
– Если это поможет, – задумчиво произнес его друг.
Мы достали из мешков почти весь имевшийся перевязочный материал. Славкин отец с приятелем занялись перевязкой. Вокруг кровавого массива ножом отрезали штаны и, не промывая, наложили бинты, которые сначала сразу же промокали, но затем как-то все постепенно унялось, и перевязка состоялась.
– Промывать нельзя. Но и так он может получить заражение крови, – заключил Николай Николаевич. – Вряд ли он вообще жилец. Если даже выживет, ходить никогда не будет.
– А как он, черт побери, выживет? Мы же не потащим его на себе в такую даль, – усомнился его спутник.
– Черт его знает, что делать. Ему, конечно, нужна немедленная операция. Тащить его действительно нельзя, он загнется по дороге. Да и как его дотащишь по горам, по долам. Бросить здесь подыхать мы его тоже не можем. Вот что, Петрович, надо тебе, наверно, топать до дома и сообщить все куда следует. Пусть там решают. Пришлют вертолет или конвой какой. А я с ребятней и беглым останусь здесь. Все равно на неделю отпросился. Ты длинный, по тундре хорошо ходишь, дорогу хорошо знаешь. Завтра к вечеру дойдешь. Потом сам решай, как и что.
– А что сказать-то?
– То и скажи: на ребят напал беглый, но они были с ружьем и подстрелили его. За ружье я отвечу, договорюсь. Ну вот. Зэк умереть может, скажи. Пусть пришлют кого-нибудь.
Петрович помог нам перетащить зэка назад, к нашему островку, немного отдохнул, перекусил и ушел.
Мы остались вчетвером. Снова поставили палатку, обустроились. Николай Николаевич рассказал, что когда младший вернулся домой и рассказал, что мы вдвоем пошли на озеро, все страшно перепугались, а мать сказала, чтобы кто-нибудь из взрослых немедленно отправлялся за нами. Сам отец не очень боялся за нас, так как знал, что мы привычны к лесу, а на старшего сына он полностью полагался. Но все же решил, что мать права и нельзя, чтобы мы были только вдвоем, отпросился с работы на неделю в счет отпуска и с приятелем-соседом, прихватив Вовчика, отправился вслед за нами. Оказывается, материнское сердце не зря чуяло беду.
– Хорошо, что вы сами справились, молодцы! – похвалил нас Славкин отец.
Зэк непрерывно стонал и бредил, выкрикивая что-то непонятное. Мы смачивали ему рот, не зная, можно ли ему воды. Потом решили, что можно, и даже дали ему бульона от шурпы, а потом и от ухи. Он конвульсивно глотал жижу, но в себя практически
