формальный жанр хоровой декламации, с огромными составами чтецов. В государственном театре хоровой декламации под управлением Сережникова одновременно выступало сто чтецов.
Вечера же интимного чтения Закушняка рассматривались тогда, как выражение буржуазно-аристократической культуры. Характерно в этом отношении, что, например, Чернявский, великолепно чувствовавший и понимавший Закушняка, уже после его смерти, при исполнении «Дома с мезонином» почти никогда не решался рассказывать, сидя за столом при освещении одной настольной лампы.
И лишь в 1940 году, один раз, на вечере посвященном памяти А. Я. Закушняка, он позволил себе это, и то после многих оговорок о том, что жанр вечеров интимного чтения, это была неизбежная дань своему времени, что сам А. Я. Закушняк после революции отказался от интимности, то есть от уюта, от настольной лампы и свободного непринужденного собеседования со зрителями, и что только по случаю столь торжественного дня памяти Александра Яковлевича, Чернявский сделает исключение и исполнит «Дом с мезонином» так же, как исполнялась эта работа Закушняком в 1910 году.
И даже Н. Ю. Верховский, страстный сторонник и пропагандист наследия А. Я. Закушняка, даже он, уже в 1950 году, в своей «Книге о чтецах» писал: «… оставаясь связанный с буржуазной художественной интеллигенцией, он (то есть А. Я. Закушняк – Н. Г.) был не в силах критически подойти к оценке существа тогдашнего искусства и понять до конца великую общественную функцию столь любимого им реалистического литературного слова. Это понимание пришло позже. А пока, сказав резкое «нет» реакционному символическому театру, Закушняк лишь наполовину освободился от его влияния и в своих «Вечерах интимного чтения” (1910–1914), посещавшихся преимущественно буржуазной публикой, отдал щедрую дань «красивым уютам…».[27]
Можно понять людей, искренне разделяющих позиции пролеткульта, и считающих, что искусство МХАТа с его полутонами чеховских постановок, с его сверчками, скрипами половиц и психологическими паузами, чуждо пролетарской идеологии. Естественно, что для сторонников такой концепции «вечера интимного чтения» Закушняка действительно явились самым ярким проявлением чуждой пролетариату культуры.
Но как могут друзья и сторонники Закушняка, его ученики и последователи, стоять на таких позициях – непонятно!
Непонятно, как может Верховский одновременно утверждать, что «вечера интимного чтения» это высоко реалистическое, близкое и родственное МХАТу искусство, возникшее под влиянием народного творчества и тут же говорить о том, что по своей форме, то есть уюту художественного оформления оно близко к реакционному символизму, что Закушняк благодаря тому, что добивался уюта и красоты и благодаря тому, что его вечера посещались буржуазной публикой, только на половину освободился от влияния реакционного символизма.
Характерно, что именно по тем же самым причинам Д. Н. Журавлев, исполняющий сейчас «Дом с мезонином», считающий себя продолжателем творчества
Верховский Н. Ю. Книга о чтецах, И-во, М. Л.,1950 г., стр.107
