похвалы самого учителя. Я мог быстро влезть по тонкому шесту и по канату, вертеться на трапеции, притянуться много раз на наклонной лестнице и подняться по ней на руках. К зиме я настолько окреп, что вызывал зависть многих более слабых товарищей. Однажды, в какой-то игре в рекреационном зале мы сошлись с Медведевым 3м: он с презрением меня толкнул. Я отвечал ему тем же, он разгорячился и бросился на меня; я не дал ему схватить себя подмышки, а извернулся и крепко его захватил. Мои мышцы оказались достаточно сильны, чтобы его не выпустить. Наша борьба моментально обратила внимание всего возраста, и около нас образовался круг. Мы долго молча боролись, и, наконец, я положил его на обе лопатки, надавав ему тумаков за презрение. Мой успех был встречен шумным одобрением, и я тогда только выпустил из-под себя «силача-торговца». С этих пор меня зря трогать опасались, а Медведев 3-й меня стал даже избегать. Более слабые товарищи, часто обижаемые, стали относиться ко мне лучше и держались ближе, рассчитывая уже более уверенно на мою защиту. Словом, я почувствовал великое значение в нашей среде крепких мускулов и возможности самому за себя постоять.
Среди других обязательных по расписанию занятий дня были уроки танцев и пения. Первые состояли для нас, малышей, строго говоря, в мучительных проделках всяких «pas», глядя на учителя и по его счету, под скрипку учителя музыки г. Гино, старого немца, которому помогал его сын. Первые годы поэтому обучение танцам мало чем отличалось от шведской гимнастики, а потому приносило некоторую пользу. Уроки пения состояли в начальном объяснении нот, а затем в хоровом пении старинных русских песен (и народных, и военных). Для нас, малышей, по преимуществу избирались стихотворения, положенные на музыку, очень удачно выбираемые учителем пения И.Г. Солухой. Это был молодой и даровитый музыкант, страстно преданный своему делу, который вселял в нас любовь к пению.
Среди украинцев Юго-Западного края было много детей с превосходными голосами и природным слухом. Г[осподдин] Солуха легко набирал лучшие голоса, а церковный хор, которым он руководил великолепно. Но помимо того, пение хором само собою очень привилось в каждом возрасте; всякий день перед вечером в рекреационном зале или где-либо в отдаленном углу коридора непременно собиралась группа любителей и стройно пела, преимущественно малорусские песни, забывая об играх и др. развлечениях. Меня тоже потянуло к таким любителям, и мы часто наслаждались пением. Мой голосишко составил мне рекомендацию, и я, по подсказу товарищей, был г. Солухой взят в церковный хор. Занятия в хоре проводились в рекреационное время, раза три в неделю. Но зато певчим полагалась в субботы и во все воскресенья кружка молока с булкой. По кадетскому масштабу, это была завидная премия.
Так пробежало время до зимы, которая внесла в наши гулянья большую перемену. Мы гуляли только по расчищенным в снегу проходам вокруг зданий корпуса, и по очереди ходили на каток на кадетский большой пруд, где летом можно было купаться. Нам, малышам, выдали по паре
