исключения.
Думал. Думал. Думал.
Не позволяя появляться никаким воспоминаниям думал.
Вспоминать нельзя! Ничего. Никого.
Вот как только настроится жизнь, можно будет разрешить вернуться воспоминаниям.
Сейчас не надо, ни к чему это, бесполезно…
Думать нужно только о мелочах. Досадно, но именно от мелочей зависит его сегодняшняя жизнь.
Неожиданно понял, что его жизнь уже разделена на три части.
Было прекрасное, удивительное прошлое, есть бредовое настоящее.
Каким будет его будущее? Нужно ли будет улыбаться многим необязательным людям? Сможет ли он сидеть рядом с ними за праздничным столом, слушать их пустые, тупые, жадные разговоры, есть зачем-то придуманные ими салаты?
Как он будет возвращаться в тот мир?
Какой будет его новая, третья жизнь?
Но она будет.
Обязательно.
Как приветствуют язычники долгожданный восход солнца, так и он обрадовался, когда сквозь деревья в окно сверкнули первые утренние лучи.
Не голоден. Выспался. Успокоился. Теперь нужно просто думать.
На цепи…
Работы нет. Остатка денег хватит только на еду и, иногда, на автобус до города. Искать жильё в городе? За него нечем платить. Искать работу? С таким деревенским жильём работа возможна только сменная. Попался. Ловушка.
Думать…
Без фантазий, только факты, как бы ни хотелось уютно помечтать о свершениях.
Есть жильё, пусть убогое, грязное, но есть. Что ещё? Немного расходных денег. Есть время.
Заняться книгой о графине? А вдруг действительно получится? Вдруг – выход?!
Да, конечно, стоит попробовать. Пока не придумаются какие-нибудь лучшие варианты.
Хорошо. Правильно.
Бедный поэт, умей удивляться собственной жизни…
Графиня Марион?
С ней ведь тоже когда-то случилась беда, но она смогла справиться с жизнью. И он тоже сможет…
Нетерпеливо умылся, побрился. Стараясь быть тихим спустился по древней лестнице.
В хрупкой тишине солнечного утра медленно вышел за ворота.
Птицы, птицы, птицы… По-разному шелестели деревья.
Озеро в безветренный полдень сверкало полосой до самого дальнего берега, только под тенью высоких буков на воде держались плотные полотна темной ряски.
Он поднялся на крутой холм.
Тонкие солнечные лучи пробивались сиянием через листья больших деревьев, и падали узорными дрожащими пятнами на густую траву.
Вырезал из ольхи палочку, шёл по давней тропинке, внимательно раздвигая и рассматривая заросли.
Приятного спокойствия не получилось.
В одной из глубоких ям на лесном склоне, которую давно оставили после себя местные искатели сокровищ, лежал мёртвый бобр.
Стены
