Значит, тоже того… Умер. А моя душа вселилась в его тело.
Во дела!
Сердце мое билось тревожно и быстро. В голове творилась чехарда. Неужели такое возможно? Неужели возможно попадание в прошлое? Да еще таким необычным способом. Впрочем, есть в этом деле вообще обычный способ?
Я вновь огляделся. Больничная тумбочка, граненый стакан, самодельный кипятильник из двух лезвий, стыдливо прикрытый газеткой от посторонних глаз, квадратная пачка чая «Грузинский». Если это не прошлое, то что?
Взгляд упал на газету старика.
– Можно почитать? – попросил я.
– Андреич, да тебе надо уже плату брать за услуги, – Кайрат Айдынович хищно ухмыльнулся. – То зеркало новичку, то газету. Может, чаю еще молодому заваришь?
– Ну чего ты? – буркнул старик, с упреком глядя на соседа по койке. – Видишь, малый не в себе? Надо понимать.
И протянул мне газету.
– Держи, милок, почитай. Слово лечит. Только не мни.
Я взял газету. Начал читать. И с каждой строчкой глаза мои становились все больше и больше.
«Неделя», № 77 (11945), четверг, 2 апреля 1970
Я уставился на год. 1970! Это ж получается… Мне в то время двенадцать было. Прыжок на пятьдесят четыре года назад.
Судорожно сглотнув, я продолжил чтение.
Отъезд советской партийно-правительственной делегации в Будапешт
Из Москвы в Будапешт 1 апреля на празднование 25-летия освобождения Венгрии по приглашению ЦК Венгерской социалистической рабочей партии Президиума Венгерской Народной Республики и Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства выехала советская партийно-правительственная делегация. Ее возглавляет Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л.И. Брежнев.
Сухой язык вызвал зевоту. Дочитав до конца абзаца, я уже забыл, о чем было в начале. Принялся читать только заголовки, не вникая в текст самих статей.
За единство действий и пролетарский интернационализм
В поселке Красное, на Волге, живет легенда
11 апреля – все на коммунистический субботник!
Закрыв газету на последней странице, понял – все происходит на самом деле, и я действительно попал в 1970 год. Сейчас таких заголовков нигде не увидишь.
Я вернул газету Михаилу Андреевичу и некоторое время смотрел в потолок, не представляя, что делать дальше. От былой весёлости не осталось и следа. Я вдруг начал припоминать, что произошло потом – Афган, Чернобыль, распад СССР, дикие 90-е, – и понял, что переживать все это вновь мне не хотелось. Захотелось домой, в свою хоть и маленькую, но вполне себе уютную квартирку.
От надвигающейся хандры спасла Тома. Грузно ввалившись в палату, она прокуренным голосом сообщила:
– Ужин!
Обитатели палаты сразу же засуетились.
Мы вышли в коридор и застучали костылями в сторону комнаты приема пищи. Странно было, что еду не разнесли
