быстренько заграбастала наша любимая фрау Калько. Хочешь угодить в ее пухлые ручонки?
– Не очень, – признался я.
– Вот и я не хочу. У нас тебе будет спокойнее хотя бы потому, что мы своих стараемся любить и лелеять. В разумных пределах, конечно.
Улыбнувшись напоследок, мой провожатый помахал мне рукой и пошел к себе. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, после чего, постояв в нерешительности несколько секунд, я подошел к ближайшей к моей палате двери и осторожно приоткрыл ее. Еще тогда я подумал, что это странно: моя дверь открывалась внутрь, а эта – наружу. Не знаю, что именно я ожидал там увидеть, но точно не то, что увидел. Дверь не вела никуда – за ней была глухая стена. Поковыряв пальцем ее поверхность, я тут же отпрыгнул в сторону – вертикальная поверхность осыпалась, обнаружив свой состав. Это была обычная земля. Некоторое время я тупо смотрел перед собой, пытаясь понять ее назначение, затем постучал по ней – звук был глухим. Значит, это не временная перегородка и вообще не стена. Допуская, что это всего лишь случайность, и комната служит для какой-то неизвестной мне цели, я перешел к следующей двери и распахнул ее. Там было то же самое – плотное полотно утрамбованной земли. Уже поняв, в чем дело, я все же прошелся вдоль коридора – везде было одно и то же. Выходит, клиника находится под землей. Неудивительно, что никто не знает, где здесь выход. Возможно, что он представляет собой обычный люк, который мог находиться где угодно, в том числе в охраняемой части здания. Оставалось выяснить, где эту часть искать. Возможно, моим путем на свободу окажется Марта. Как-то ведь она должна сюда попадать? Конечно, я и не думал торопиться – все еще оставалась надежда на то, что доктор Гросман расставит все по своим местам, когда, наконец, вернется. Однако мне почему-то не верилось в то, что это произойдет. Папаша, судя по отзывам, был не из тех, кто любил признавать собственные ошибки. Мне пришло в голову, что я слишком быстро смирился с тем, что застряну здесь надолго – прошел всего один день, а я уже строил планы на будущее с учетом новых условий. И, что странное, это не воспринималось мной как нечто из ряда вон выходящее. Напротив, мне даже в определенном смысле нравилась атмосфера тотальной напряженности, в которой я оказался. Удивившись этим ощущениям, я решил, что все это можно списать на стресс, и отправился в свою комнату. Подперев дверь стулом, я упал на кровать и стал глядеть в потолок, пытаясь мысленно систематизировать все, что я увидел и услышал за предыдущие несколько часов. Совершенно незаметно для себя я провалился в сон.
Вокруг меня стоят мои приятели и почему-то смеются, показывая пальцами в мою сторону. Я не привык быть объектом насмешек и поэтому с недоумением оглядываюсь: нет, сзади меня никого нет – выходит, они потешаются именно надо мной? Опускаю взгляд ниже и с ужасом вижу, что на мне нет привычных штанов. Из-под пассированной юбки выглядывают худые белые ноги, на которые натянуты нелепые чулки. Картину дополняют идиотские розовые туфли, какие могла бы носить какая-нибудь дура из школьного хора. Пытаясь
