кармана пальто потрёпанную записную книжку и навесу что-то царапает, а потом вырывает и вкладывает мне в ладонь.
– Вы приедете с другом? Да, Асенька? – Война его поломала. Он вздыхает, вздыхает и лебезит, мне хочется его отпихнуть. Потому что он с княжьими? – А Тера… она умерла?
Я сглатываю.
– Нет.
– Рьяла Милосердный! – восклицает он. И на мгновение его лицо становится прежним. – Лучшая новость за всё это время! Где она, Ась? С ней всё хорошо? Может быть, она хочет поехать? Ты спросишь, Ась?
На языке крутиться прежнее глухое «не знаю» и лживое «спрошу».
– Хорошо. Она прячется от новой власти, думаю, ты понимаешь. – Он мотает головой точно болванчик, так часто, что кажется она у него вот-вот отвалиться. – Я, собственно говоря, тоже. Не говори во дворце, что видел меня. Из-за чар, – добавлю на случай, если он совсем отупел. Но он не отупел.
– Не скажу. Никому. Не бойся, Асенька. Мне поклясться?
– Нет, – отмахиваюсь. Ненавижу эти ритуалы, но потом стиснув зубы говорю: – Поклянись. – Он неважный маг, но всё-таки маг, пока он произносит слова клятвы воздух между нами дрожит. – Спасибо, – говорю я.
– Я всегда буду на вашей стороне, что бы ни случилось.
Мой черёд говорить спасибо, но я не говорю.
– Была рада узнать, что ты жив. И Филип тоже.
– Асенька! – спохватывается он. – Постой! Мне нужно, мне рассказать тебе кое-что, пока ты здесь. Мало ли когда ещё свидимся. – Кажется, понял, что за Ветхие горы я не поеду. – Деньги Пилимов твои, – говорит он. Я и так это знаю. Я знаю, что деньги Пилимов мои, пока я жива. Только мне до них не добраться. – Я составлю документы как полагается, тебе нужно будет только зайти в банк.
– Да, пап. Спасибо.
– За Ветхими горами, – добавляет он, как бы развенчивая мои сомнения, – нам они не понадобиться.
Деньги Пилимов – деньги моей матери. Филип должен был получить отцовскую мануфактуру, а я фамильные деньги, ту их часть, что была когда-то маминым преданным.
– Да, пап. Спасибо.
– Асенька! – он снова хватает меня за рукав. – Это не все. Не все Асенька… Я не хотел, не хотел так это говорить… Но вдруг другого случая уже не предвидеться? Если не предвидеться, что тогда делать?
Я пожимаю плечами. Да понятия я не имею, что предвидеться. Я вот тебе так и не смогла, рассказать, что выхожу замуж, а ты меня так и не услышал.
– Это о Тере, – вздыхает он. Значит что-то брумвальдское, дворцовое. Может и от самого черного мечника, нашего нового царя. Тере будет любопытно, она умеет выворачивать интриги в свою пользу. – О Тере. О Тере, – повторяет он как умалишённый, а потом собирается и выдаёт: – Она твоя сестра.
– Что? – Может быть он и правда рехнулся? Случилось страшное, так бывает. —Ну да, мы говорили так в детстве, – говорю я, а он всё смотрит, смотрит, смотрит. – Ты… Нет, пап. Нет.
– Прости меня, Ась. Я не хотел, чтобы ты так узнала.
– Пап… Пап, скажи, что это шутка?
– Она
