по подозрению в делах Малороссии был схвачен в Петербург – понимается, что он как истинно умный и благородный человек, чуждый вздоров, был оправдан. Но на него были доносы из за границы и нельзя ли схватить резюме этих доносов, в чем они заключались и через кого они шли, по его мнению, из Австрии. Одолжите – он никогда не узнает источника, что же касается до меня, то моя с виду болтливая натура, нема и крепка…»[182].
Выяснилось, что Петр Кононович Меньков – дворянин Тверской губернии, еще будучи курсантом Императорской военной Академии, серьезно увлекся военной историей. Будучи назначен после Академии в 4-й пехотный корпус, Меньков по приказанию начальства составил маршрутную карту и военно-статистическое описание Киевской губернии, ряд очерков по истории городов и этнографии Украины, состоял членом Киевской археографической комиссии. А.В. Висковатов предложил Менькову составить историю Малороссийского казачества для готовившейся им «Истории полков русской армии». Эта работа полностью захватила Менькова: «…я объездил всю киевскую губернию вдоль и поперек, независимо от официальных казенных работ занимался собиранием материала, ознакомился с Варшавским архивом и делал в оном некоторые выписки…»[183]. Случай свел его в Петербурге в 1847 г. со старым киевским приятелем А.М. Петровым, который предложил свою помощь в некоторых архивных изысканиях. Меньков с радостью согласился и вскоре отбыл к новому месту службы – дежурным штаб-офицером при варшавском наместнике И.Ф. Паскевиче. Служба шла в гору, научные изыскания тоже продвигались успешно, но вдруг внезапный арест 20 марта 1849 г. С жандармом он был доставлен в Петербург в дом у Цепного моста. Сюда же препроводили и все арестованные бумаги Менькова, среди которых нашли не только переписку с Петровым, но и две тетради с критическими рассуждениями о настоящем положении армии. На вопрос следователя: «…какими случаями приведены Вы к такому понятию о нашем войске и для чего записывали политические события?»[184] Меньков чистосердечно раскаялся, сказал, что давно отрекся от своих взглядов, а записки просто забыл сжечь. Много лет спустя, он запишет в своих воспоминаниях: «за этот мой ответ я краснею до сей поры. В оправдание свое могу сказать, что весь ответ этот, в котором я с таким бесстыдством отказывался от моих убеждений был составлен по совету князя Голицына, чтобы спасти себя и его от гнева Николая Павловича»[185]. На все прочие вопросы в отношении переписки с Петровым и просьб к последнему о сообщении сведений из дел III Отделения, последовали такие же чистосердечные объяснения и раскаяния. Все это в совокупности, а также заступничество А.В. Висковатого и И.Ф. Паскевича возымели место. Во всеподданнейшем докладе Л.В. Дубельт и А.Ф. Голицын писали, что Меньков «есть офицер образованный, способный, вполне преданный Государю Императору и Отечеству и может быть весьма полезен для службы. Что же касается его связей с Петровым, то «цель Менькова была чисто ученая, не
ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. 1849. Д. 31 часть 5. Л. 1об.
РГВИА. Ф. 167. Оп. 1. Д. 5. Л. 24.
ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. 1849. Д. 31 часть 5. Л. 36–37.
РГВИА. Ф. 167. Оп. 1. Д. 5. Л. 86 об.-87.
