история – так: «Поздним зимним вечером появятся два летчика…» Это направление не лишено привлекательности: зрелище стольких людей, вновь и вновь сражающихся в битвах, которые еще не случились; людей, светящихся воспоминаниями о завтрашнем утре, эксцентрично, однако в одухотворенности ему не откажешь. «Человек, опередивший свой век» – довольно знакомое выражение. «Век, опередивший свой век» звучит весьма странно.
Но даже сделав скидку на безвредный художественный прием и присущее человеку озорство, я все же назову этот культ будущего не только слабостью, но и трусостью нашей эпохи. Своеобразное зло эпохи состоит в том, что даже ее воинственность происходит из страха, а джингоизм[32] достоин презрения не потому, что он дерзок, а потому, что робок. Причина, по которой современные вооружения не будоражат воображение подобно оружию и знаменам крестоносцев, заключается не во внешнем уродстве или красоте. Некоторые линкоры красивы, как и море, а многие нормандские шлемы были такими же безобразными, как нормандские носы. Уродство самой атмосферы нашей технологической войны проистекает из порочной паники, которая лежит в ее основе. Крестоносцы устремлялись к некоей цели, они устремлялись к Богу, в этой погоне находит утоление сердце храбреца. Современная гонка вооружений – вовсе не погоня. Это отступление, бегство от дьявола, который поймает отстающего. Невозможно представить себе средневекового рыцаря, говорящего о все более и более длинных французских копьях с таким же трепетом, с каким ныне говорят о все более и более внушительных немецких кораблях. Человек, который назвал Школу синего моря[33] «Школой страха», выразил психологическую истину, которую сама школа вряд ли смогла бы отрицать. Двухдержавный стандарт[34], даже если он необходим, в некотором смысле унизителен. Ничто так не оттолкнуло многие благородные умы от имперских инициатив, как манера преподносить эти инициативы в качестве скрытой или внезапной защиты от мира холодной жадности и страха. Например, Бурская война[35] была окрашена не столько верой в то, что мы что-то делали правильно, сколько верой в то, что буры и немцы, по-видимому, делали что-то не так и вынудили нас (как было сказано) пуститься в море. Мистер Чемберлен, насколько я помню, сказал, что эта война – перо в его шляпе[36], что, несомненно, так и есть, только это перо – белое[37].
Сейчас тот же самый первичный страх, который я ощущаю в поспешном патриотическом вооружении, я ощущаю и в поспешном выстраивании будущего видения общества. Современный разум направляется в будущее, подталкиваемый определенным чувством усталости (и даже с примесью страха), с которым он смотрит в прошлое. Его подгоняют навстречу грядущим временам; выражаясь точными словами популярной фразы, «ему всыпали по первое число». И этот стимул, который так яро подстегивает разум, – отнюдь не любовь к будущему. Будущее не существует, потому что оно еще в будущем. Скорее
Джингоизм – шовинистический национализм в Англии; для джингоизма характерны пропаганда колониальной экспансии и разжигание национальной вражды.
Школа синего моря, Blue Water School
Акт о морской обороне 1889 г. (англ. Two-Power Standard) – закон, принятый британским парламентом и предусматривавший постройку в течение 1889–1894 гг. 70 боевых кораблей для Королевского флота; этот закон впервые утвердил «двухдержавный» стандарт, согласно которому британский флот должен быть сильнее, чем два любых других флота в мире, вместе взятых.
Вторая англо-бурская война 1899–1902 гг. – превентивная война бурских республик – Южно-Африканской республики (Республики Трансвааль) и Оранжевого Свободного государства (Оранжевой Республики) – против Британской империи, закончившаяся победой последней.
Идиома a feather in oneʼs cap переводится как некое «достижение», «предмет чьей-либо гордости».
Идиома to show the white feather означает «струсить», «смалодушничать».
