окно смотрит на другую сторону Ставрова холма. Но эту часть города Арлетта совсем не знала. Осторожный Фердинанд всегда катал её по приличным широким улицам. А с той стороны холма, кажется, и улиц никаких нет, одни трущобы да переулки. Высоко тут? Так. Надо подумать. У входа было пять ступенек, потом ступенька и порожек, дальше всё по-ровному, а у самого входа в карцер десять ступенек вниз. Крутых ступенек. Значит, не высоко, а глубоко. Если очень глубоко, то и не выбраться.
Арлетта просунула руку между прутьями и наткнулась на пыльную, изгибающуюся дугой кирпичную стену. Замуровано? Выходит в колодец? Тогда откуда сквозняк? Поднявшись на цыпочки, она кончиками пальцев дотянулась до места, где кладка кончалась ровным широким бортиком. Наверное, это что-то вроде полуподвала. Повезло. А что тут с решёткой? Ага. Толстые четырёхгранные прутья с шелушащейся коркой ржавчины. Толстые, но не частые. Здоровый мужик, может, и не пролезет. Но она-то не мужик. Она Арлетта-шпильман. Дитя-змея. Главное, голову просунуть.
Конечно, Бенедикт её никогда не бросит. Арлетта привыкла верить, что Бенедикт всё может, всё преодолеет и всегда её спасёт. Что бы ни случилось.
Да только вот беда. В дело вмешалась принцесса. Да что ж ей неймётся, принцессе этой. Всё у неё есть. Должно быть, и платьев больше дюжины, и башмаки по ноге целые, новые, что ни день. Так нет, приют для сироток зачем-то понадобился. Должно быть, во всём виноват этот господин Ивар. Вот, наверное, противная рожа. Как выглядят люди, Арлетта ещё помнила. Не с рождения слепая. Лучше всего, конечно, помнились Катерина и Бенедикт. Но и чужих она повидать успела. И теперь мстительно представляла себе этого Ивара в самом мерзком виде. Гнусный желтолицый старикашка с вечной каплей на носу, скрюченный от злости, хромой и горбатый.
Ненависть к противному господину очень помогала скрести стену вдоль крайнего прута решётки. В ход пошли каблучки давным-давно подаренных Бенедиктом модных ботинок. Три года назад они на ноге болтались, а теперь жмут. Ничего, Бенедикт новые купит. Уже обещал.
Старый, разъеденный подвальной влагой кирпич мало-помалу крошился, отслаивался. Щель потихоньку расширялась.
Чтоб не так скучно было долбить, успокоившаяся Арлетта принялась воображать себе всякое. Вот если б она была не просто смешная зверюшка для развлечения публики, забавный слепой уродец…
Нет, в зеркало она себя никогда не видела, но с год назад спросила у Бенедикта. Бенедикт до того смутился, что впервые в жизни назвал её, как мама Катерина. Как-то смог выговорить «кровьиночка мойиа», обнял и растолковал, что отцу она любая нужна. А до остальных им дела нет. Пусть чего хотят, то и думают.
Арлетта не дура. Всё поняла. Работать надо лучше. Тогда найдётся какой-нибудь шпильман. Захочет вместе номер делать и замуж возьмёт. Тогда им с Бенедиктом полегче будет. Трое – это уже почти настоящая труппа.
Но помечтать-то можно. Вот если бы она была красавица. Пусть слепая, но красавица, это уж обязательно. Волосы до полу, губы пухлые, фигура как песочные часы… Вот если б Король
