по глазам яркой вспышкой гелиевой лампы свет вырвал из тьмы жуткий мир ада. В глубине комнаты лежали два перевёрнутых стула, на полу валялся компьютер и чуть дальше от него – ещё один. Справа застыл тяжёлый шкаф для верхней одежды. Створки его были открыты, и я заметил пару тёплых пальто. Беспорядок нелогично разукрасил комнату красками бессмысленных цветов, отражающими течение моих мыслей настолько ясно, что в какое–то мгновение мне открылась вся абсурдность ситуации во всём своём голом виде.
Её обезглавленное тело лежало на полу посередине комнаты. Под ним расползлось пятно чёрной крови, успевшее немного подсохнуть. Рядом с ним аккуратно положили голову. Лужа отражала потолок с люстрой и безумство Гойи, вползшее в этот мир, а память с напряжением запечатлела композицию с телом, нарисованную в спешке. И всё же не хватало нескольких важных мазков, отчего застывшая в глазах картинка не воспринималась мозгом, так как не имела рационального объяснения.
Безусловно, в её написании кто–то сильно спешил.
Суета всегда выдаёт дилетантов. Одно предположение в сознании сменялось другим. Безусловно, преступник знал, когда она возвращается с работы. Следовательно, ждал именно её, и значит, за ней следили. И где–то она совершила ошибку, что маловероятно. Но мы не безупречны, поэтому всегда под прицелом.
Валяющийся на полу мобильный играл мелодию, одновременно освещая пространство синим цветом. Если ей звонили, то выбрали не лучшее время. Эту мелодию я помнил.
Бетховен. Её любимая симфония.
«Думай!» – приказал я сам себе.
И тут мобильный заткнулся, словно кому–то, на другом конце, надоело ждать.
А пока ответы наполнили мой мозг, словно сеть рыбаков богатым уловом, мне надо было в череде бесконечности найти правильный. Не отвлекайся! Анализируй.
Скрывшись за стеной, убийца выждал момент, когда жертва войдёт. Возможно, он увидел её из окна. Он понимал, что у него мало времени, и воспользоваться им надо крайне рационально. Он слышит звук открывающейся двери. Тридцать секунд. Он ждёт, когда она переступит порог квартиры. Ещё десять секунд. Видит, как Екатерина, прикрыв дверь, оборачивается, и он, выйдя из–за стены, левой рукой бьёт её в лицо. Бросаю взгляд на голову, лежащую на полу. Узнать Катю невозможно, настолько распухло лицо. Рыжие волосы разметало, отчего в какой–то момент мне стало неуютно, от мысли, что её уже нет.
В момент удара она ещё не потеряла сознания и действовала, как учили. Но недостаточно быстро. Она ошеломлена. И потеряла ещё пять секунд. Пытаясь оценить обстановку и уровень угрозы, она упускает время, лишаясь драгоценных мгновений своей жизни. Ещё один удар кулаком. Более жестокий, в челюсть. И тогда, теряя сознание, она пытается прикрыть голову от несущегося навстречу лезвию катаны. Только японский меч способен так аккуратно перерубить шейные позвонки. Она не успевает поднять руку. Последняя секунда её жизни.
Она
