необходимы кров над головой и пища.
В придорожной кафешке покупаю кофе, заряжаю телефон от розетки рядом со столиком. Тут же покупаю новую сим-карту, чтобы родители не дозвонились, не рвали лишний раз душу мне и себе. Прокручиваю сайты, ищу работу. Она должна быть максимально автономной, что в моем случае означает максимальную удаленность от людей. За окном кафе какая-то «Хонда» врезается в столб. Слышны крики о помощи женщины-пассажира. Я пытаюсь унять головную боль.
Выхожу из кафе. Плетусь в свою палатку, лежу в ней, не отрываясь от телефона. Скоро он разрядится, и мне снова придется идти в кафе, заряжать его – заряжать мое проклятие чьей-то смертью.
Ничего подходящего. Ни один сайт не может выдать мне вакансию, которая подразумевает хотя бы частичную изоляцию от людей.
В отчаянии я выхожу из палатки, выключаю телефон, иду на край леска, сам не зная, зачем. Лесная стена упирается в кирпичную стену какого-то старого кладбища. Меня осеняет. Я включаю телефон, забиваю в поисковике: «работа сторожем вакансия». После долгого перебора вакансий и звонков я нахожу ту, где я устраиваю работодателя. Я нахожу свое спасение.
Кладбище, на котором мне приходится работать, находится под Архангельском. Выясняется, что сегодня пятница, так что мы договариваемся с некой Еленой Сергеевной встретиться в понедельник.
И в назначенный день пораньше я прибываю в Архангельск на своих двоих. Смотрю на своего двойника в витрине первого же магазина. Щетина на лице отросла до неприличия, волосы лезут на лоб, висят перед глазами, как скрещенные молнии. Чтобы увидеть под нестрижеными ногтями грязь, мне отражение уже не нужно.
Захожу в первую попавшуюся парикмахерскую, позволяю вернуть себе человеческий облик. Голова снова гудит, перед глазами все плывет. И снова кому-то неподалеку не повезло оказаться рядом со мной. Прошу у парикмахерши ножницы и под ее недовольные возгласы отстригаю свои ногти. Расплачиваюсь последними деньгами. Мысленно хвалю себя за то, что перед выходом в Архангельск помылся в озере, рядом с которым я разбил палатку.
А дальше я сочинил историю про Университет, про желание быть самостоятельным и независимым, ведь моей правде никто никогда не поверит. Я вынужден врать, чтобы быть одиноким. Я заложник своего проклятия.
04
Похороны заканчиваются. Траурная процессия выезжает за ворота кладбища, останавливается. Братки вылезают из машин и дробятся на группы. За воротами некрополя они ведут себя чуть наглее, чем внутри. Для себя я объясняю это тем, что они не хотят побеспокоить своим галдежом покой мертвых, либо проявить неуважение к своему усопшему приятелю.
Иду вслед за выехавшими автомобилями. Собственно, мне нужно закрыть ворота, и моя миссия на сегодня выполнена, но я поневоле прислушиваюсь к разговору двоих скорбящих, что трутся отдельно от остальных и ближе всего ко мне.
– Знать бы, какая тварь эта сделала, – говорит первый из них,
