надо поспать, тогда все пройдет. Кажется, она сейчас расколется, – тяжело вздыхает он, и в его голосе я слышу мимолетное отчаяние.
– Она в надежных руках, – успокаиваю я, зарываясь пальцами ему в волосы.
Я нежно массирую голову Тома, едва касаясь кожи кончиками пальцев и перебирая жесткие пряди. Я знаю, это приятно, и рада хоть немного облегчить его состояние.
– Лучше?
– Да, продолжай.
Я пристраиваю ноги ему на плечи, а он сжимает мои щиколотки пальцами. У меня срывается дыхание от того, насколько эта поза интимна, и как естественно мы в ней оказались. Как будто делаем так всю жизнь. Как будто можем так друг друга касаться.
Глава 6
В этот день я просыпаюсь от жуткой боли в шее. Медленно сажусь, растирая ее ладонями, и понимаю, что провела ночь на диване, уснув на жесткой маленькой подушке. Я под одеялом, но совершенно не помню, как оно тут появилось, и как я вчера вырубилась. Нет никаких сомнений, что это Том уложил меня и накрыл. Нашарив телефон под подушкой, я смотрю на время: уже обед. Том наверняка ушел рано утром.
Потянувшись, встаю и направляюсь в ванную. «Нитл Граспер» сейчас занимаются продакшеном нового альбома: дают интервью, делают фотосессии для журналов, снимают клипы. Их график расписан буквально по минутам. Том уходит рано утром и возвращается к ночи – наши встречи происходят только тогда, когда я включена в его расписание. Естественно, ведь для этого я здесь и нахожусь – чтобы быть частью его работы.
Подойдя к раковине и открыв воду, я бросаю взгляд в зеркало. И почему я снова о нем думаю? Я не должна зацикливаться, ведь давно это решила, еще в рехабе. Я ему не нужна. Если бы была – он наверняка вспомнил бы обо мне.
Обида съедает меня изнутри. Почему он это сделал, почему оставил и даже не навестил? А теперь, когда мы вынуждены находиться вместе, зачем неоднозначно трогает меня? То, что ночью он гладил меня по ногам, – это ведь не дружеский жест и не жест заботы, так? Ты не трогаешь человека в интимных местах, если вы просто приятели. Хотя стоит отдать Тому должное – его прикосновения всегда аккуратны. Ноги – это ведь не грудь и не зад. Или я что-то себе придумала?
Я умываюсь, чищу зубы – и вспоминаю о вчерашнем видео.
«Это любовь <3», – было написано там.
Что имелось в виду? Сердце гулко постукивает, когда я думаю, что с такой подписью видео выложили не потому, что хотели оскорбить нас. Тогда почему? Я не могу представить, что двадцать пять тысяч человек лайкнули это, потому что мы им на самом деле понравились. Я охотнее поверю в то, что все они нас ненавидят.
Ужаснувшись масштабом происходящего, я заканчиваю умываться. Следующие полдня думаю о видео – и в какой-то момент все-таки решаю посмотреть его еще раз.
Без труда найдя нужный отрывок, я нажимаю на него, пересматриваю, а потом захожу в комментарии.
«Они такие милые».
«То, как он защищает ее, – лучшее, что я видела за последний год».
«Что бы кто ни говорил, она ему подходит».
«Она такая красивая…»
