сапфиров.
– Короче, Валерочка, если я смогу прямо сейчас достать денег. Прямо завтра. Много денег. Если я смогу…
– Будут деньги – тогда и позвони. А сейчас заканчиваем разговор. Я больше не могу разговаривать…
Из трубки донеслись сигналы отбоя.
И в то же время Эльвира услышала скребущийся звук в двери и тихий, жалобный голос мужа:
– Вирочка, ты еще долго? Мне очень нужно…
– «Очень нужно!» – передразнила его Эльвира. – Тебе постоянно что-нибудь нужно…
На следующий день, едва дождавшись, когда муж уедет в офис своей фирмы, Эльвира надела темные очки, которые купила пару лет назад на турецком курорте, повязала на голову темный платок и, уверившись, что ее невозможно узнать, взяла большую хозяйственную сумку и отправилась в ювелирный магазин.
В славном городе Козловске было аж три ювелирных магазина, но один из них принадлежал большой международной торговой сети, второй, слишком маленький, дышал на ладан и доживал последние дни, а вот третий, владельцем которого был тертый калач Борис Семенович Паперный, несмотря на небольшие размеры и отсутствие влиятельных покровителей, уже тридцать лет уверенно держался на плаву.
В этот-то магазин и отправилась Эльвира.
Она была здесь, можно сказать, завсегдатаем – то покупала здесь какую-нибудь дорогую побрякушку, когда у нее появлялись свободные средства, то продавала ее же за полцены, когда ей срочно были нужны деньги на какую-то более насущную покупку.
Войдя в магазин и убедившись, что там никого нет, кроме ее самой и Бориса Семеновича, она подошла к прилавку и прошипела:
– Здрассте! Как у вас с деньгами?
– Здравствуйте, Эльвира Эдуардовна! – отозвался ювелир, взглянув на нее поверх очков. – Что вы имеете в виду? Денег всегда меньше, чем хотелось бы…
– Тс-с! – зашипела Эльвира, поправив темные очки и глубже натянув платок. – Это не я!
– То есть вы хотите, чтобы я вас сегодня не узнал? Да ради бога! Мне это ничуть не трудно. Так что вам угодно, мадам? По вашему внешнему виду я могу заключить, что умер кто-то из ваших близких, а по размеру вашего ридикюля могу предположить, что в нем находится прах этого человека…
– Не болтайте ерунды и закройте, пожалуйста, дверь, чтобы нам никто не помешал!
– Нам таки и так никто не помешает. Мне уже несколько дней никто не мешает, к сожалению. Вы таки видите здесь еще кого-нибудь, кроме меня и своего отражения в зеркале? Вот и я тоже не вижу. Но если вам так угодно – я таки закрою эту несчастную дверь. Пусть вы чувствуете себя в моем магазине как дома.
Он запер дверь изнутри, повесил на нее табличку «Перерыв» и повернулся к Эльвире:
– А теперь, мадам, не угодно ли сообщить, чего конкретно вы от меня хотите?
– Как у вас с деньгами? – повторила Эльвира.
– Вообще-то это невежливый вопрос. Если бы я вас узнал, мадам, – но я вас не узнаю, раз вам так угодно, – я бы сказал, что задавать
