не верите в самоубийство Свиридова?
– Нет, – покачала она головой. – А ты?
– Мне тоже не верится, что молодой здоровый мужчина, можно сказать, полный жизненных сил, ни с того ни с сего нырнул в прорубь. С чего Шура так решил?
– Скорее всего, вскрытие показало, что в легких вода и нет никаких прижизненных повреждений, – ответила она.
– Но ведь этого мало!
– Кому как, – усмехнулась Мирослава. Она сама работала следователем, прежде чем уйти на вольные хлеба, и знала, что бывает по-разному.
– Для того чтобы человек решился на самоубийство, он должен находиться в безвыходном положении или в депрессии.
– Если бы Свиридов был в депрессивном состоянии, Лутковская бы это заметила. А что ты считаешь безвыходным положением?
– Например, долги.
– Нет, судя по всему, с деньгами у Свиридова все было в порядке. Хотя на всякий случай займись этим.
– Хорошо, – кивнул он. – Но я все-таки думаю, что Свиридова убили.
– Согласна с тобой. Теперь наша задача найти этого человека. Судя по всему, убийца весьма умен. Он не оставил никаких следов, которые заметила бы полиция.
– Как можно сильного мужчину столкнуть в прорубь?
– Его нужно прежде всего обездвижить. Но как?
– Ударить сзади по голове…
– Не подходит. Патологоанатом нашел бы следы от удара. По этой же причине отпадает шокер.
– Хлороформ?
– Сомневаюсь. В этом случае убийца должен был сидеть сзади. Интересно, нашли ли какие-либо следы в его машине.
– Скорее всего, нет.
– Я тоже так думаю, иначе полиция за это зацепилась бы.
– Что же остается?
– Какой-то быстрораспадающийся яд. Если в крови ничего не обнаружили.
– Машину уже, конечно, эвакуировали, – проговорил Морис.
– Естественно, но тем не менее нам стоит завтра прокатиться на место преступления.
– Хорошо, прокатимся.
– Но прежде я заеду к Шуре, а потом загляну к Незовибатько. – Она не стала говорить ему о том, что еще хочет побеседовать с полицейским фотографом. Миндаугас относился к Легкоступову настороженно. Скорее всего, банально ревновал.
– Теперь давай подумаем о том, кто мог желать смерти Леонтия Свиридова, – предложила Мирослава.
– Вы хотите сказать «убить его»? – поправил Морис.
– Я сказала именно то, что хотела сказать, – грустно улыбнулась Мирослава и пояснила: – Желать его смерти мог не один человек, а убил кто-то один. Хотя и здесь возможны варианты.
– Что ж, допустим, вы правы, – решил не спорить он, – но лично я не вижу претендентов на роль недоброжелателей Свиридова.
– Да ладно тебе! – усмехнулась она.
Морис посмотрел на нее вопросительно. И Мирослава принялась рассуждать:
– Нам известно, что у Леонтия был богатый отец, наживший свой бизнес в девяностые годы прошлого века. Нажитое он не
