об этом предательстве, об этом преступлении против священной человечности. Мой отряд пожертвовал собой, чтобы я смог вернуться и известить вас, – сказал я, после чего все-таки преклонил колени и опустил голову. – Они с честью исполнили свой долг.
Толпа за спиной как будто превратилась в ивовую рощу: раскачивалась и тихо шелестела, пока император обдумывал мои слова. Я не отваживался поднять голову, считая крошечные плитки, которыми была выложена нижняя ступенька помоста, чтобы отвлечься от внезапно усилившегося биения сердца.
На меня упала тень, и на ступенях передо мной появился подол белой мантии императора и его алые туфли.
– Это так, – произнес кесарь вполголоса, sotto voce.
Затем император Вильгельм Двадцать Третий повысил голос, обращаясь к собравшимся:
– Лорд Марло говорит правду! Лотрианцы предали нас.
Подняв голову, я увидел, что император встал на нижних ступеньках, сложив руки за спиной. Его снежная мантия вытянулась за ним.
– Мы располагаем информацией, что они собираются пойти на нас войной. Пересечь Пояс Расана и ударить в сердце Империи, пока их хозяева грызут нас по краям. Это недопустимо, – сказал он и поджал губы. – Кроме того, замечание лорда Марло справедливо. Без него, без той жертвы, на которую решился его отряд, это предательство могло застигнуть нас врасплох.
Император сумел предвидеть, что я буду защищаться? Неужели, проявив неповиновение, я сыграл свою роль так, как он и ожидал? Я искал на его лице подсказку, но оно было непроницаемо, как маска из слоновой кости. Гофмейстер Никифор с таким же непроницаемым видом стоял за Соларианским престолом рядом с архиприором Леонорой.
– Скажите, лорд Марло, – обратился ко мне император. – Вы по-прежнему служите мне?
Что я мог на это ответить?
– Я никогда не покидал вашу службу, – сказал я и услышал, как позади зашуршал Лориан.
Бесстрастная маска кесаря растянулась в одобрительной улыбке, и он спустился ко мне. Перед глазами возникла бархатная перчатка с массивными блестящими перстнями. Я потянулся поцеловать ее, но император развернул руку ладонью вверх и поманил меня пальцами.
Я взял его величество за руку, и он помог мне подняться. На виду у сотен людей Защитник детей человеческих и Слуга слуг Земли обнял меня, как брата. Я не шелохнулся. Я даже не отваживался вдохнуть. Сколько экскувиторов в этот миг нацелили на меня свои клинки? Любое неосторожное движение могло означать смерть.
Кесарь отстранился на длину вытянутой руки и, положив ладонь мне на плечо, произнес:
– Вы молодец, что принесли нам эти известия. Мы снова перед вами в долгу.
– Что это, черт возьми, было? – прошептала Валка, хватая меня за руку.
Под хруст снега мы покинули наспех заасфальтированную площадку перед императорским фрегатом и вышли на знакомую грязную тропу, которая тянулась вокруг лагеря.
«Лучезарный рассвет» стоял в центре города из кораблей. Громадная обтекаемая черно-золотая
