Так вот, – продолжила Катя. – На конкретном примере объяснять буду. Тебя машина сбила?
Я кивнула.
– А теперь представь, что она тебя наглухо сбила (я поежилась), и ты погибла. Ты проделываешь точно такой же путь и попадаешь к Михаилу Викторовичу, который оставляет тебя в этом дне вместе с другими почившими сегодня. И тогда ты коротаешь вечность, допустим, в компании этого «геморроя». Перемещения в днях, а тем более в годах исключены. Кстати, окружать тебя будут люди, умершие в нашей стране, но и то не во всей, а в ближайшем регионе… – после каждой фразы Катя чуть наклонялась, поворачивала голову и заглядывала мне в глаза, будто следила за реакцией. Очевидно, выражение моего лица было не слишком идиотским, поэтому ей не пришлось повторять.
– А ты бываешь в разных временах и у разных людей?
– Почти. Я была пару раз у Михаила Викторовича, там и встречала «чужих». Но постоянно проживаю, если можно так сказать, в пятнадцатом апреля. Сейчас там триста двадцать три человека, было больше, но некоторые уже на том свете, то есть родились. Они были хорошие, а мне второй шанс не выпадет, да я и не хочу. Здесь на самом деле неплохо: никаких денег, все накормлены и одеты, живем словно в раю.
– Ага, значит, рай существует! – вырвалось у меня.
– Фигня всё это – рай и ад! И религии с разными богами тоже полный бред. Я, видишь ли, при жизни практически верила и даже была крещеная, а получается всё зря. Бога-то, оказывается, нет! Зато есть Главные. Одни на все времена и для всех людей. И не только для людей. Сюда попадают коровы, лошади, птицы, все живые твари, просто они находятся в другом месте. Что-нибудь понятно? – спросила Катя.
– Не все. Ты говоришь «хорошие». Если есть хорошие, значит, есть плохие. Если ты не хорошая, я ведь правильно поняла (она кивнула), тогда ты плохая, так? Но почему?
– Плохие-хорошие, хм, это слишком просто. Это мы на том свете так думаем. Но тут всё по-другому. Дома, ну в том месте, где ты сейчас будешь находиться, все делится на левую и правую стороны. Слева живут те, кого опекает Матвеевич, а справа подшефные Захара. Я живу по правой стороне, но получила право общаться со всеми: и с левыми, и с правыми. Остальные правые заперты в одиночестве и не видят никого, кроме Главных да изредка меня.
Как медик я негодовала: люди без свежего воздуха! Такого моциона (даже посмертного) я одобрить не могла, о чем прямо заявила Кате. Та равнодушно пожала плечами:
– Просто тебе самой надо увидеть, тогда поймешь. Погоди немного, скоро все станет ясно.
Однако одного обещания мне оказалось недостаточно, я снова завалила Катю вопросами.
– Как определить «левый человек» или «правый»? Существует определенная система? Или Главные сами решают?
– Роза, подожди, пожалуйста. Ты сейчас нервничаешь, а у нас никто не нервничает, мы ведь давно умерли. Мне очень непривычно от твоих эмоций. Посиди пока, успокойся. Мне тоже нужно время.
Я не возражала – посидеть, так посидеть. Желудок конечно забурчал, мол, против,
