мудреца Инея. Иней хоть и выглядит тонким и хрупким, как первая наледь на осенних лужах, в ярости он страшен, и магия у него такая, какой нет ни у кого. А еще только Иней, единственный из всех обитателей замка, может лично говорить с Властелином Зимы.
Говорят, он тоже хати, древний дух. А может, и нет. Ведь духи во плоти давно не ходят по земле.
– Приведу, – повторил Орка и, развернувшись, быстро вышел из допросного зала.
Черно-белый плащ подмел снежинки с серых плит на полу.
Нужно было отправить его отсюда. Хоть на несколько минут, под любым предлогом…
Зная, что скоро Орка вернется не один, Ган приблизился к Вите, грубо схватил ее за руку, – ледяные наручники-подлокотники растаяли в миг, – и стащил с ледяного «трона».
– Отпусти! Не тронь! – Вита забилась, принялась одной рукой толкать его в плечи, а второй зажимать на груди полы плаща.
– Угомонись ты, – зарычал на нее сквозь зубы Ган. – Успокойся. Не дергайся, коли хочешь еще жить.
Секунду она глядела на него с доверчивой надеждой, а потом, решив, что не стоит ждать добра от лютого врага, выругалась и обреченно рванулась в последний раз.
Плащ остался в руках у Гана. Вита стояла теперь перед ним полностью голая и от этого такая беззащитная.
– Иди к окну, – прозвучал приказ. – Оборачивайся и прыгай в море, поняла?
Ган схватил пленницу за руку, силой подтащил к пустому проему, за которым растекалась ночная тьма. Звезды мерцали в ней бледными искрами, и огни нижних миров отвечали им из глубины.
Вита увидела их и уперлась:
– Не могу, там огни. Так близко…
Они действительно были близко. Слишком близко. Такие яркие.
– Прыгай. Другого шанса не будет. – Ган развернул деву спиной к себе, упер ладонь ей между лопаток, и ему показалось, что кожа там раскалена, как сковорода на огне.
– Туда же нельзя… В огни… – продолжая упираться, Вита ощутила, как по щекам побежали предательские слезы.
Слезы ужаса. Слезы отчаяния.
Каждый человек в Игривице, да что там в Игривице, на всем побережье, знал, что нельзя приближаться к подводным огням. Там, где соприкасаются миры, находиться нельзя, потому что сойдешь с ума. Потому что в безумии ринешься к этой самой межмирной границе, а там неведомые силы разорвут тебя на части, расплющат, изотрут в пыль.
Вите было стыдно за позорные слезы, но желание самосохранения оказалось сильнее. И тело, и сознание единогласно противились мысли нырнуть в испещренную яркими точками воду.
Это верный конец! Верный! Верный…
И все же она нашла силы спросить:
– Ты сам там когда-нибудь плавал? В воде рядом с огнями?
– Да, – не задумываясь, ответил Ган. – И ты проплывешь. Здесь они ниже, чем кажется. Закрой глаза и плыви изо всех сил прочь. Слышишь?
Вита не ответила, дернула спиной, нервно сбрасывая с себя Ганову руку.
