и по жестам друг друга поймем. Первый раз, что ли!– Ты же вроде пограничник?
– Я и курьер, и пограничник, и обвинитель. Везде денежка капает. Жить-то как-то надо.
– И вот тогда еще что…
Однако последний вопрос Кирилл о предусмотренном наказании за нарушение дня Тишины задать не успел. Игнат прижал палец к губам и показал на часы – полночь, и также стремительно, как появился, укатил на своем электрическом инвалидном кресле.
– Mówisz po polsku? – спросил Кирилл адвоката утром, тот в ответ испуганно заморгал, прижал указательный палец к губам, и скрестил руки, дескать, разговаривать нельзя. Можно было возразить, что это по-русски нельзя, но спор бы не привел ни к какому результату ввиду несовпадения языковых систем. А между тем обсудить, какой вопрос по регламенту, будет рассматриваться на сегодняшнем судебном заседании, хотелось. Впрочем, адвокат приехал пораньше, судя по опыту, не за обсуждением, а чтобы снова обожрать Кирилла. Не получилось. Кирилл проснулся раньше и перехватил у Игната поднос с арестантской едой. В следующие десять минут адвокат обиженно наблюдал, как подсудимый с аппетитом поглощал сначала кашу с бутербродом, затем – компот.
В цирковом шатре, где проходили судебные заседания, все было, как и в прошлый раз. От влажных опилок исходил тот же запах, какой источают вольеры с животными, посреди арены – стол и стул для адвоката, на зрительских скамейках не то, чтобы аншлаг, но вполне плотненькая рассадка. На возвышении, где обычно располагается оркестр, разместился судья. Его лица из-за хитрого освещения и подлых теней разглядеть опять оказалось невозможно. Новой деталью интерьера оказался обвинитель Игнат в фуражке прокурора. Специально для его инвалидного кресла на опилки постелили несколько плохо обструганных досок, чтоб колеса не увязли.
Заседание началось с того, что судья показал сначала три пальца, два и снова два, затем размял кисти рук, опять показал один палец и четыре, наконец, указал куда-то вперед. В ответ на переглядывания публики он попробовал донести мысль иначе: ткнул пальцем в ладонь, затем ударил по столу. Кирилл поставил себе задачу постараться по жестам участников процесса понять, о чем идет речь, но в отличие от публики, обвинителя и адвоката, которые одобрительно кивнули и сделали какие-то пометки в своих бумагах, расшифровать жесты судьи не смог.
Судья между тем довольно забавными жестами предоставил слово прокурору – скрестил по два пальца с каждой руки в решетку, а затем указательным большим пальцами изобразил открывающийся рот. В зале раздались смешки, а затем всеобщие аплодисменты. Игнат в роли обвинителя указал на Кирилла и сложил пальцы в фигурку человечка: указательный и средний как бы «шагали» по ладони. Спустя пару таких движений он прочертил на ладони черту, и импровизированный «шаг» пальцев демонстративно через паузу увеличился – линия оказывается пересечённой. Эта пантомима Кириллу была понятна: незаконное пересечение границы.
На этом обвинитель не остановился: напустив на себя вороватый вид, он
