слаб, Сятей-гасира, – промолвил женский голос, тонкий, шипящий. – Истощен, обезвожен, у него сотрясение мозга. Думаю, он испытывает значительную боль.
– А мы можем сделать посильнее, чем просто «значительная»?
– Мы не видим в этом смысла, Сятей-гасира. – Голос собеседника Кенсая был тихим, как у человека, который что-то бормочет во сне.
Даичи прищурился, пытаясь разглядеть говорившего, и уловил очертания маленького человечка в темной одежде. Рот прикрыт черным респиратором в форме ухмылки, испускавшей клубы сладкого дыма, но, к удивлению, Даичи, лицо мужчины было открыто.
Глаза оказались столь сильно налиты кровью, что белки приобрели красный цвет.
Когда Даичи смотрел на него, ему почудилось, что в камере становится темнее.
– Здесь я буду судить, в чем есть смысл, а в чем – нет, Инквизитор, – последовал ответ Кенсая. – Ведь я и являюсь Вторым Бутоном Капитула.
– Мальчик принес нам этого человека в подарок. Разве такое деяние не является достаточным доказательством верности?
– Очевидно, нет.
– Он предназначен для великих свершений, Сятей-гасира. Сын Киоши достигнет высот, о которых его отец и не мечтал. В Палате Дыма лжи не говорят.
– Вам нечего бояться. – Кенсай повернулся к двери. – Введите его.
Даичи смотрел, как в комнату вошел еще один лотосмен, неторопливым, но уверенным шагом, со сцепленными впереди руками. Атмоскафандр свидетельствовал о принадлежности к секте мастеров-политехников – инженеров и техников, создававших механические чудеса Гильдии. Латунь была украшена изысканной филигранью, узор напоминал Даичи кружащийся дым.
– Второй Бутон, – сказал прибывший, низко кланяясь.
Сердце Даичи екнуло, руки непроизвольно сжались в кулаки. Даже под маской он узнал бы этот голос где угодно. Мальчик, которому он доверял.
Однако тот отдал его на растерзание и сожжение псам.
– Кин-сан, – ответил на поклон маленький человечек в черном.
– Кин-сан? – рыкнул Кенсай. – Твой отец Киоши после смерти отдал свое имя тебе. Благородный сын носил бы его с гордостью.
– Сятей-гасира, почтенный Первый Бутон повысил нашего младшего брата и даровал ему звание Пятого Бутона именно после того, как он отдал пса Кагэ в руки правосудия, – заявил человечек. – Вы, вне всякого сомнения, должны признать, что он заслужил собственное имя.
Даичи рывком выпрямился, оскалился, обнажив зубы под растрескавшимися губами, цепи туго натянулись.
– Ты – безбожный предатель! – выплюнул он в лицо юноши. – Да проклянет тебя Энма-о…
Ладонь лотосмена хлестнула его по лицу, отбросив назад с такой силой, что у Даичи посыпались зубы. На запястьях сомкнулись твердые руки, механическая сила крепко сковала, не давая пошевелиться.
Но Кин не взглянул в сторону лотосмена.
– Вы посылали за мной, Второй Бутон? – спросил
