посмотрел на Врубеля, который при свете луны казался еще белее, чем был, а на фоне своего темного бархатного камзола смотрелся и вовсе пришедшим из потустороннего мира.
Врубель задумался на минуту, потом неожиданно встал, подошел к задрапированной темным сукном картине, и резко сдернул ткань.
– Что? Это ведь, это ведь, – Коровин совсем не ожидал, что сегодня вечером он увидит завершенную картину «Демон сидящий», набросок которого его так заворожил в их первую с Врубелем встречу на берегу реки.
– Знакомься, это Ви. Демон, который мне ни сна ни отдыха не давал, а всё то шептал, то орал на ухо свои истории. Как баба рязанская. Не ожидал я от них такой приземленной суеты. Это он с Христом разговаривал.
– Значит, ты нарисовал образ Христа? – Коровин ненадолго потерял дар речи, настолько его захватило то, чем он сейчас любовался.
– Костя, ты также как и я знаешь, что для одних белое – это чёрное, а чёрное – это белое. Христос же для одних – сын Бога, а для иных – злодей, которого надо было всенепременно распять. Знаешь, все зависит от человека, что он выберет, то и будет. Именно об этом я и думаю постоянно, и задаю вопрос себе и всем, кто увидит эту работу – на какой мы стороне.. Но, признайся, Костя, – Врубель сменил задумчивость на улыбку и, по-дружески тепло посмотрел на Константина, – признайся, что ты не Сольери, а я всё же Моцарт, и то, что я делаю, тебе нравится, – Врубель шутя улыбнулся. Коровин ему пришелся по душе, и легко с ним было, и приятно. – Да не сумасшедший я, Костя, а просто рассказчик. Как поезд, быстро перевозящий массу народу, про который давеча говорил Савва Иваныч, или кучер, трясущийся на двуколке по россейским дорогам. В общем, проводник. Отчего-с я? Не знаю. Пойдем, – Врубель вдруг подошел к Коровину, резко поменяв тему, и взял того за рукав – Я останусь здесь, решено. Одна просьба, поехали со мной в Италию. На праздник жизни одному совестно явиться.
Коровин понял, что придет время, и Михаил сам все расскажет, расскажет про свое одиночество. Надо просто поддержать, когда просит.
– Да, искусство и Бога мало кто понимает… Миша, я крайне взволнован. Взволнован и впечатлен! Ты ничего не боишься, ни гнева, ни одобрения. В эпоху с каким удивительным человеком я живу! – Константин стряхнул головой, будто просыпаясь ото сна, – да, насчет поездки, конечно! Савва Иванович давно спрашивал меня о том путешествии, да я как-то смущался, честно признаюсь. Не ездок я по далям, родину со сверчками да кузнечиками в поле слишком люблю, скучать начинаю сразу же. Но если обещаешь продолжение истории, так и быть! Поеду! – Коровин махнул рукой, как будто окончательно и смело решил изменить самому себе хоть ненадолго.
