белизну сегодняшних бумаг.
Как?
сделать из сегодняшнего вечера
Историю.
Рыцарь. И божья коровка
на постылом с гербом щите,
и у лошади на хвосте –
средневековый репейник –
больше размером
на два сантиметра
в диаметре
нынешнего.
(Рыцарь – метр шестьдесят.)
И осенние листья летят…
Зигфриду под лопатку.
А ты спишь и меня ругаешь.
А я люблю тебя,
как закат бордовый,
с такой же кровью и таким же счастьем.
На каждый прошедший рассвет молясь
и ненавидя себя лениво.
Река, мост… дождь прошел.
Дож проехал с своей догарессой.
Каббала – из той же серии, что КОБОЛ.
А счастье – просто как запах леса,
как подосиновик – сам растет,
не как пельмени – лепить годами…
И по логике в этот момент
лист чернильный мой выдрало ветром
и забросило в кучу листвы осенней,
одинаковой для Запада и Востока.
И мозг полоня,
на реке – сразу пять событий:
баржи с мусором, оптом вчетыре
слепленных,
воняя и восхищая
великолепьем абсурда.
Плюс
два теплохода напоперек,
как бледные oтраженья,
и
мелкая яхта миллионера,
плетущаяся в хвосте.
Итого – семь.
Инфантильность рыцарей – хуже нету.
Мусульмане властвуют по всему свету.
Но.
Девы, Закаты, Мосты и Горы,
и Собаки всяческой масти
остаются все еще в области нашей власти.
«Давит, давит небо ясно …»
Давит, давит небо ясно
И ветвистые пути,
И кусты с листвою красной
Обожгут, того гляди.
Неизвестные созданья
Под рубашкою, как тать,
Ни щавели, ни герани,
Ни ромашки погадать.
Ни ручья с ключом речистым,
Ни тропинки за ручьем,
Знай, следы с пятой когтистой –
Пуще сторожа с ружьем.
Гукнет что-то… Так не выпь ведь,
Не болотная душа.
Ни пожрать тебе, ни выпить,
Ни покоя, ни шиша.
Как же жить? Без ног в колоды,
Без конвоя, без сумы…
В клетке – хочется свободы.
В стужь таежную – тюрьмы.
«Возле ног – пока поземка …»
Возле ног – пока поземка,
Степь – глубокая, как чад,
Пара
