на сегодняшнее. Она вспомнила, как кричали птицы, как откликался эхом далекий голос муэдзина. Скорбный и в то же время утешающий.
Всего четыре выкидыша. Первый, ужасный, случился на позднем сроке, поэтому вызвали повитуху, и Ма пришлось выталкивать из себя крохотный молчаливый комочек подобно тому, как другие производят на свет живого ребенка. Всю следующую беременность Ма провела в страхе, что это случится вновь, и не верила, что А Ям жив, пока его, вопящего, не положили ей на грудь. В первый год его жизни она не могла избавиться от мысли, что он умрет. Наконец страх стих, наконец появился А Боонь. Казалось, жизнь вошла в положенную ей колею. Ма верила, что, подобно ее матери и сестрам, она выносит и родит семерых или восьмерых детей. А первое несчастье – просто невезенье. Она тогда слишком много работала, да и кровь разжижилась, потому что мяса они ели мало. Но потом-то она успешно родила двоих, причем мальчиков, а значит, ее можно считать нормальной и здоровой, и везет ей больше, чем большинству.
После ее ждали еще три выкидыша. Все на ранних сроках, и когда она видела блестящие сгустки, скользкие комочки в ночном горшке, ее захлестывало горе. Па был рядом, массировал ей спину. Но ей хотелось, чтобы он ушел, тогда она дотронется до нежных кровавых комков, так похожих на кусочки печени, которую она покупает у мясника. Наконец муж вышел, и она протянула руку. В ее пальцах сгустки растворились, превратились в темную жидкость, напоминающую уксус или вино. Что сгущает кровь так, что она наполняется жизнью? Что лишает ее жизни?
Пережив последнюю утрату, Ма решила, что этого больше не случится. Она посвятит себя заботе о двух своих детях, займется их воспитанием, подарит им то, чего не подарила детям нерожденным.
Голос муэдзина стих, и Ма бросила взгляд на А Бооня. Сосредоточенно нахмурившись, ее любимый малыш осторожно шагал по грязной дороге. Какой же он серьезный! Она всегда чувствовала, что в теле маленького мальчика прячется душа взрослого мужчины.
А Боонь должен ходить в школу. Она об этом позаботится, даже если будет сложно, даже если бы Па не согласился. Па хватит и А Яма. А вот А Боонь принадлежит ей, под ее руководством он научится читать и писать, его ждет судьба, какой от сына рыбака никто и не ожидает.
Остаток пути они прошли молча. Время от времени мимо, разбрызгивая колесами грязь, с грохотом проезжали грузовики. А Боонь вдруг понял, что не слышит моря. Это сбивало с толку, и тем не менее тишина освобождала в голове место, наделяла приятным простором, которого А Боонь прежде не знал. Он почти расстроился, когда они дошли до другого китайского кампонга и пространство наполнилось звуками утренней суеты.
Школа располагалась в скромном деревянном здании с цинковой крышей. Девочки прыгали через натянутые веревочки, мальчишки, крича и подпрыгивая, бегали за сделанным из разноцветных перьев воланчиком – играли в каптех.
А Боонь ухватился за ногу Ма.
– Что? – спросила Ма.
Он не ответил. Круг общения А Бооня ограничивался Хиа, и сейчас мальчику остро недоставало брата.
Ма
