к последним. Они были слишком малы, чтобы знать и о событиях в Крета Айер, где демонстранты с гоминьданским флагом затеяли потасовку с состоятельными кантонскими торговцами у мемориала Сунь Ятсена[11], а закончилось все тем, что ан мо принялись палить из винтовок по толпе китайцев. Эти юнцы не понимали гнева и скорби по пяти убитым и одиннадцати покалеченным.
Они были слишком малы, чтобы знать о таких событиях, но отголоски все же до них долетали. Порой в кампонге появлялись листовки, призывавшие объединяться против колониальных властей. А то вдруг группка бродяг нападала на магазин, в котором торговали не китайскими сигаретами, а английскими. Или волонтеры Фонда помощи выходцам из Китая обходили дома, собирая средства для защиты Материка от вторжения японцев. Хитросплетения патриотических и националистических альянсов от детей ускользали, но исчезновения людей не оставались незамеченными: в газетах писали, кого и когда арестовали, в вечерних школах проводились обыски, а сами школы закрывались, на партии накладывался запрет, типографские станки и множительные аппараты изымались. Так что учитель, которого уволили с работы по приказу ан мо, – персонаж интересный, ничего не скажешь.
– Учитель Чи А – наш учитель. Поэтому мы должны его уважать, – звонким, словно колокольчик, голосом сказала вдруг одна из девочек.
А Боонь подумал, что так говорят бесстрашные, но не такие, как Хиа, потому что его храбрость зависит от чужих страхов.
Остальные ученики загалдели.
– Он не учитель Чи А, он вот кто, – рука дернулась к лицу, – не путай, Мэй.
Девочка лишь стиснула губы. Мальчишки улюлюкали и смеялись, но она оставалась непреклонной. Не обращая внимания на их гримасы, девочка глядела уверенно и невозмутимо.
А Боонь смотрел на нее сквозь толпу. Он боялся за нее, оставшуюся наедине в этом море смеющихся лиц. Скопища живых существ всегда пугали его. Одна рыба бессильна, но стая способна перевернуть лодку. Под воздействием света, температуры и течения рыбьи косяки ведут себя непредсказуемо.
И все же девочка – Мэй, он бережно сохранил ее имя в памяти – не шелохнулась. Ее лицо, нежное и радостное, напоминало камушек на берегу: как бы ни обрушивались на него волны, он оставался на месте и поблескивал на солнце. Боонь смотрел на нее, и в животе у него будто стягивался узел. Лишь намного позже он понял, что это такое.
Один из мальчишек потянулся к лицу Мэй – похоже, чтобы поправить невидимые очки. Она тотчас же схватила его за руку. Обидчик хихикнул, но девочка не отпускала, и в его смехе зазвучали тревожные нотки. Со всех сторон посыпались насмешки.
– Давай, врежь ей!
– Что, А Гау, девчонки испугался?
– Врежь! Врежь!
А Боонь знал, как поступил бы кто-нибудь вроде Хиа. Он приготовился к удару, и тем не менее шепотом пробормотал:
– Не надо.
Все замолчали, а затем Мэй неожиданно отпустила руку мальчишки. Выражение ее лица изменилось, и она почти по-учительски
Сунь Ятсен (1866–1925) – китайский революционер, основатель партии Гоминьдан, один из самых почитаемых китайских политиков.
