была светлой, теплой, в окно залетали назойливые комары; пахло свежей травой, цветами и влажной после дождя землёй.
Ту опасную неделю в мае Анна на этот раз пережила легче и без происшествий. Ей помогало переносить свои странные видения на бумагу, так, чтобы не задыхаться от желания плясать, прыгать и петь – вместо неё это делали те, кого она рисовала.
Это были те самые девушки, прекрасные собой; они танцевали, порхали и превращались в птиц, рыб, зверей. На их лицах цвели улыбки, Анне казалось, она слышит звонкий, серебристый смех. Она не знала, кто это такие – только тот камень, освещённый солнцем, в виде вращающегося колеса стал ей знакомым. И она знала – Илья побывал там.
Потом майская неделя прошла, Анна почувствовала себя спокойнее. Только вот тоска по Илье по-прежнему давила на сердце. Как он там? Когда они увидятся?! И ведь она по-прежнему ничего о нём не знает, кроме того, что у него есть сестра…
Анна взяла карандаш и начала набрасывать его портрет. Высокий лоб, пушистые светлые волосы, худое, скульптурно-правильное лицо с угольно-чёрными глазами и твёрдыми губами… Вот если бы у них был ручной голубь, можно было бы послать его с письмом! Хотя – разве Илья сможет найти её, даже зная адрес? Вдруг он совсем не помнит города?
Она нарисовала Обуховский мост – тот находился недалеко от квартиры Александры. Квартиры что столь недолгое время была их маленьким раем. Анна закрыла глаза и представила, как Илья подходит к набережной Фонтанки, всходит на мост и ждёт её там… Над ним пышно разгорается заря, луна понемногу гаснет в небе. Раннее утро – на улицах пусто, они видят друг друга, бегут навстречу… Их руки смыкаются; прежде чем обняться, они смотрят друг другу в глаза и не могут наглядеться. Илья легко подхватывает её, кружит – а она гладит ладонями его взволнованное счастливое лицо, чувствуя, как горят его щёки…
Анна вздрогнула и очнулась. Всё это, разумеется, померещилось ей в полусне. Однако на рисунке она увидела чёткие линии моста, поднимающееся солнце и Илью, что стоял лицом к ней и слегка улыбался.
Глава 4
Владимир Левашёв ехал по непривычно приветливым летним петербургским улицам на своем великолепном английском жеребце. Уже наступило время белых ночей; по вечерам народу в центре города было полным-полно. Со всех сторон слышался смех, разговоры, уличные музыканты играли на набережных и площадях… Люди прогуливались, катались в открытых ландо, фланировали по Невскому, устремлялись к Неве. По реке скользили большие и маленькие лодки, пароходики, груженые баржи, роскошные яхты и скромные ялики…
Владимир подумал, как прекрасно было бы нанять лодку – что-нибудь вроде венецианских гондол, где можно укрыться вдвоём – и пригласить Софью Дмитриевну на прогулку по петербургским рекам белой ночью. Однако как объяснить Елене своё отсутствие дома всю ночь?! Ведь говорить с ней о новой женитьбе пока слишком рано, планы на свадьбу с Софи всё ещё оставались планами.
Но ему так хотелось, кроме холодного
